I.

Из-за двух горбатых скал, похожих на лежащих рядом верблюдов, поднимается палящее солнце. Утренний прохладный ветерок улетел, продолжая свой бесконечный путь. Тихо вокруг, не шелохнётся воздух. Только над кыштаком ¹, над зелёными его тополями тянутся ввысь тонкие сизые дымки.

Поближе к горам, где из ущелья вырывается бурная речка, обрывистый берег кишит людьми. Это колхозники копают канал для будущей электростанции. Недавно приезжал из района инженер, указал, где надо будет возводить плотину. И вот джигиты ², в белых рубашках, засучив выше локтей рукава, взялись за кетмени ³. Девушки и молодые женщины в разноцветных платьях вгоняют свои острые лопаты в дёрн. Скрипят подводы — отвозят выброшенную землю, если она мешает. Работа кипит не первый день. Дно канала по мере удаления от реки делается всё более покатым. Вон там, около тополей, намечено строить здание электростанции. До тополей осталось не больше сотни метров. Потом река будет преграждена запрудой. Вода ринется в канал, повернёт турбину... Сбудется мечта Шамбета!

А сейчас Шамбет вместе с Сергеем волокут по зелёной траве длинную верёвку, вбивают колышки, определяют направление и уклон канала.

Оба джигита без головных уборов.

За ними с железным молотком в руке ходит Акман, заколачивает колышки. Его седеющая голова тоже не покрыта.

— Пусть канал пройдёт левее этого большого камня,— советует Акман.

Худощавый Чаргын, не разгибая спины, обливаясь потом, сплеча ударяет кетменем. Он чуть повернул голову в сторону Шамбета, крикнул:

— Эй, дорогие «техники»! Не очень ли высоко вы берёте? Как бы по нашему каналу не отказалась идти вода. Смотрите хорошенько!

Натягивая конец верёвки, Шамбет откликается:

— Не ошибёмся! С нами Акман. Он прищурит один глаз, взглянет на воду и сразу скажет, куда она должна течь.

Широко расставив длинные ноги, Чаргын легко и равномерно взмахивает кетменем. Насколько глаз охватывает— обрыв заполнен людьми. Одни стоят ещё на поверхности земли; другие углубились уже по колена; третьих совсем не видно в канале, только их лопаты блестят на солнце, когда выбрасывают землю.

Молодые женщины работают рядком. Отвороченные влажные пласты дёрна ложатся, извиваясь, как рыбы. А там, дальше, желтоватая, ещё с утра выброшенная на поверхность земля уже высохла, затвердела.

На линии канала землекопам встретился огромный камень. Люди, как муравьи, облепили его. Быстро подрыли лопатами, подпёрли рычагами. Сам Шамбет навалился могучим плечом:

— Ну, взяли!

Чего не сделает сила народная! Словно пушинку, сдвинули камень в сторону.

II.

Подъехал на телеге большебородый Димитрий, похвалил:

— Молодцы, ребята! Вот это здорово! Вон какую махину артелью взяли.

— Эй, борода! — шутя окликнул его Акман.— Чего ты там подбадриваешь! У нас и без того бодрости хватает. Заворачивай-ка сюда лошадь да вози землю. Кто своими руками не прикоснётся к этой работе, у того в доме не будет гореть свет.

— Не торопи, друг, не торопи,— ответил Димитрий.— Я ведь и приехал землю возить. Насыпай! Скоро в нашем районе не останется ни одного кыштака, где бы не горел яркий свет нашего труда. А ведь не так давно, Акман, в юртах киргизов керосиновая лампа была редкостью.

— Почему — редкостью! — со смехом возразил Шамбет.— Когда Акман был молодым, говорят, в наших краях совершенно не знали, что такое лампа. Первую лампу привёз старшина. Все люди были поражены, ходили в дом старшины, чтобы посмотреть диковину, и за смотр платили денежки. Впрочем, Акман об этом лучше меня знает.

— Пропади наша темнота! Правда ведь — платили! — расхохотался Акман.—Ладно, теперь перестали ходить ощупью. Вот скоро мы зажжём лампочку нашего отца Ленина, и будет ещё светлее.

Кто-то из джигитов затянул песню. Ему начали звонкими голосами подтягивать молодые женщины. Понеслась песня всё выше, выше, к самому синему небу. И не таким уж тяжёлым казался кетмень в руках, не так жарко пекло солнце. Очень хорошо спорился труд!

Вопросы.

1. Что рассказывали старые киргизы об освещении, которое было в их юртах до революции?

2. Для чего колхозники копали канал?

3. Как они работали? Почему труд их спорился?