С.Синельников. "Русская Вандея": вооруженное сопротивление крестьян советской власти в 1920-1923 гг. По материалам Царицынской губернии

Тема партизанско-повстанческого сопротивления крестьян советской власти в 1920-1923 гг. до 1989 г. практически оставалась закрытой и даже опасной для историков. До обобщённого труда о борьбе крестьян в эти годы ещё далеко. Видимо, необходимо пройти этап регионального – глубокого и скрупулёзного изучения этого уникального исторического явления.

К настоящему времени имеются серьёзные работы по этой теме, и можно только приветствовать появление не зашоренных идеологией и конъюнктурой исследований, насыщенных документальных публикаций¹. В них преодолеваются прежние грехи исторической науки и объективно освещаются и анализируются роль, формы и методы, цели и масштабы действий партизанских отрядов; ранее эти вопросы принижались и искажались. Убедиться в этом нетрудно, открыв хотя бы сборник документов и материалов "Перелистывая документы ЧК. Царицын – Сталинград. 1917-1945", на страницах которого – вопиющая неправда, умело составленные подборки документов, купюры, позволяющие исказить смысл и содержание документа до неузнаваемости; наконец, неприемлимые в своей некритичности комментарии².

Успешно изучаются кронштадтское восстание, тамбовская трагедия ("антоновщина"), западносибирское восстание. Однако, несколько обделена вниманием историков Нижняя Волга: возникает впечатление, что здесь было всё спокойно. Так, авторы одной из статей пишут: "В конце 1920 – начале 1921 г. вооружённые восстания охватили Западную Сибирь, Тамбовскую, Воронежскую губернии, Среднее Поволжье, Дон и Кубань"³. Восстанавливая историческую правду, скажем: Нижняя Волга, в т.ч. и Царицынская губерния, также явилась ареной жесточайшего столкновения большевицких властей с вооруженным крестьянским движением. Попытаемся проследить общее и особенное в этом движении, исходя из богатейшего местного материала.

Источники. Располагая обширным и разносторонним архивным материалом, пролежавшим не один десяток лет недоступным – по причине его секретности и закрытости для историков, постараемся заполнить эту лакуну. Источниками для написания статьи послужили отчёты, сводки, доклады, циркуляры, телефонограммы, приказы различных государственных органов, воспоминания старых большевиков, воззвания восставших и т.д., хранящиеся в Государственном архиве Волгоградской области. Одно небезынтересное наблюдение: при изучении партизанской войны невозможно дифференцировать материал "по тематике" – на продовольственно-налоговую тему, на тему голода и на тему вооружённого сопротивления. Всё тесно связано и неразделимо.

Объекты нападения восставших. Анализ покументов доказывает: советская власть уничижительно окрестила восставших крестьян "бандитами", в лучшем случае, явление это обозначено как "политический бандитизм". Но "бандиты" не убивали и не грабили местное крестьянское трудовое население, а всё зло вымещали на членах партии, сельсоветчиках, активистах, чекистах, коммунотрядовцах, чоновцах, налоговых инспекторах и милиционерах. Объектами нападения служили исключительно сельские, станичные и волостные советы, исполкомы, кооперативы, ЕПО (единые потребительские общества) и коллективные советские хозяйства. Причём в сельсоветах уничтожалась вся документация по продналоговой кампании, поселенные списки, окладные листы, списки кандидатов на реквизиции и конфискации продуктов и т.д.

Как-то странно вели себя "бандиты", коль их интересовали лишь документы, которым, в отличие от коммунистических отрядов, местное население оказывало всемерную поддержку и помощь продуктами, лошадьми и фуражом. Местные жители укрывали и покрывали восставших крестьян, если сами не вливались в ряды повстанцев.

Oб объектах нападения лучше всего говорят сами архивные документы: "Партизанские банды в Ленинском уезде за последнее время сильно обнаглели и совершают частые набеги на сёла, уезды, грабя советские учреждения, кооперативы, сжигая дома и здания исполкомов и других отделов" (ноябрь 1921 г.)⁴. Январь 1922 г.: "В Царицынском уезде появилась банда под командою Фомина, именовавшая себя отрядом "Молния", под девизом "Дети разорённых отцов". Банда была численностью до 150 всадников с обозом, заводными лошадьми до 100 голов. <…> При проходе по уезду бандой уничтожены канцелярии (трех – С.С.) сельсоветов, кроме того, разграблены две сельскохозяйственные коммуны <…>, где зарублен и убит 21 человек"⁵.

Тактика. Бывший секретарь Балыклейского волкома РКП(б) Васильев вспоминал о действиях отрядов Вакулина, отмечая внезапность и полную неожиданность налётов последних на село Балыклей. Тактика партизан, по его словам, состояла в окружении села цепочкой на конях, с дальнейшим сужением кольца окружения и захватом здания волисполкома. Партизаны, "разгромив учреждения, разграбили, что можно съестного из сельпо, а хозяйственные товары раздали крестьянам, а остальное велели тащить, что кому надо, и скрылись"⁶.

Начальник особой группы Царицынской губернской ЧК Синюков в июле 1921 г. сообщал губпрокурору о действиях в Ленинском и Николаевском уездах партизан-"бандитов", которые "дожидаются умолота хлебов текущего года с целью забрать готовый хлеб по совхозам, коммунам, артелям" уездов, и о действиях по "подготовке на почве голода срыва сбора продналога"⁷. Из сообщений ярко видна спасительная роль партизан в борьбе с продналогом, а, значит, и с голодом.

Отношение населения. И об отношении населения к партизанам-"бандитам": "Население большею частью <…> относится доверчиво, особенно соблазняются ихними лозунгами" "Долой старых коммунистов, потому что они – бумажные, а мы – действительно есть настоящие коммунисты"⁸. Вот так некоторые отряды в 1921 г. выступали с коммунистическими лозунгами, но не в большевицком истолковании! В этом факте видится много сходства с кронштадтскими событиями. И во всяком случае, трудно проследить какую-либо преемственную связь с Белым движением. В отрядах партизан, например, Маслакова, бывшего красного командира, состояли люди, когда-то боровшиеся за эту новую власть и жестоко обманувшиеся в ней.

Партизанское движение в губернии морально поддерживалось населением. Этого нельзя отрицать. И далеко не оговорка следующее самопризнание чиновника местного масштаба, объяснявшего успехи отрядов Вакулина (Николаевск был занят его отрядами в два дня) симпатиями к "бандитам" местного населения: "Город Николаевск – кулацкий, и кулаки открыто высказывали сочувствие вакулинской власти", и поэтому "пришлось создать ревком, дав ему чрезвычайные полномочия"⁹.

Из Ленинского уезда: "Кулацкий элемент, проживающий в степи, способствует развитию бандитизма. Крестьяне-середняки в степи <…> – враждебны, а середняки, проживающие в сёлах, покровительствуют бандитам: во время налётов даже помогают грабить кооперативы"¹⁰.

Масштабы выступлений. В 1921-1923 гг. на территории Царицынской губернии с неодинаковой интенсивностью и активностью действовали партизанские отряды численностью от 30 до полутора-двух тысяч человек под руководством командиров: Маслакова и его адъютанта Кочубея, Попова, Скуратова, Чекунова, Разнополова, Вакулина, Насаева и командиров подчиненных ему отрядов (Еркина, Маслова, Шувалова, Солохина, Юдина), Баймышева, Пятакова, И.П. Колесова, Дементьева, Моторыгина, Богуславского, Фомина и других, нами не учтённых.

Отряды действовали стихийно, разрозненно: нами не обнаружено попыток и фактов четких и слаженных совместных действий. На три четверти отряды состояли из кавалеристов. По оценкам местных властей, отряды были хорошо вооружены: шашки, винтовки, бомбы, пулемёты системы "Максим" и даже артиллерийские орудия. У партизан была хорошо поставлена разведка, разумеется, с опорой на местное население, тщательно разработана система сигнализации, условных знаков и паролей – всё это говорило о серьёзности противника для большевиков¹¹.

Классовый состав отрядов по тем же источникам: крестьяне-степняки, "кулаческий" элемент, бывшие офицеры, дезертиры из красной армии, национальные формирования: киргизы, немцы-колонисты¹².

Цели и политические программы. При всём разнообразии тактических действий партизанских отрядов всё же просматривается их общая цель: "свержение ненавистной советской власти большевиков"¹³. Партизанам не были чужды явно политические цепи борьбы; это не была война только ради войны. По сравнению с кронштадтскими и тамбовскими программами требования крестьян Нижней Волги более скромны и менее разработаны. Чувствуется, что в отрядах отсутствовали опытные и знающие люди, способные чётко и полно сформулировать крестьянские требования.

Наиболее яркий пример – воззвание Колесова от 9 марта 1921 г.: "Граждане России, вот уже более трех лет льётся братская кровь за свободу трудящегося народа. Мы, красноармейцы, честно выполнили свой долг, изведя всех бывших угнетателей народа: генералов, капиталистов и помещиков. Теперь все мы остались тружениками, опять на нас навалились ещё большие угнетатели народа – это шкурники-коммунисты, опять так же нам, труженикам, нет свободы и права народа. А потому я всех призываю удержать за собою право и цель, намеченные перед революцией <…>.

С нами Бог и Народ. Вперёд за это дело. Долой угнетателей народа, шкурников-коммунистов, долой новых бездельников, поглощающих чужой труд. Да здравствует свободная печать, слово, народное право и свободная торговля. Да здравствует власть трудящихся.

Начдив запаса 1-й конной армии И. Колесов."¹⁴.

Воззвание восставших свидетельствует о несогласии с отходом большевицкого режима от первоначальных целей, оказавшихся пустыми пропагандистскими лозунгами, а также – об отсутствии какой-либо преемственности с Белым движением времён гражданской войны и интервенции. Сам Иван Петрович Колосов сражался в те годы за советскую власть в 1-й Конной армии в должности начдива. Таким образом, воззвание требует возвращения к задачам обещанным, но не решённым задачам Февральской революции 1917 г.

Мобилизация. Характерно, что И.П. Колесов для пополнения своих рядов устраивал митинги "на тему борьбы за собственность, борьбы с коммунистами". Митинги собирали немалое число сочувствующих крестьян. Он же издал приказ о мобилизации в свои отряды граждан от 18 до 45 лет. Провести мобилизацию полностью не удалось, и не по причине нежелания крестьян вступать в отряды сопротивления, а потому, что помешала высланная для ликвидации "банд" регулярная воинская часть красной армии. Сочувствие населения в момент занятия сёл отрядами Колесова в подавляющем большинстве было на стороне повстанцев.

Колесов не ограничивался вербовкой крестьян. Он ожидал подкрепления, но не дождался. Дело в том, что его брат, командовавший в то время бригадой 6-й кавдивизии 10-й Конной армий, должен был по договорённости прийти на помощь с частью красноармейцев¹⁵. Колесов прошел по Царицынской губернии, и не только по ней. Так, в марте 1921 г. он короткое время занимал города Камышин и Николаевск. По пути следования в своих приказах он пытался поднять население на борьбу с большевиками, призывая "владеть своим достоянием и быть хозяином своей земли"¹⁶.

Состояние работы местных органов власти в условиях голода и партизанской войны характеризовалось так: "Все работники исполкомов разбежались в поисках продовольствия", "полный развал в работе"¹⁷. Это в ноябре 1921 г. в Ленинском уезде. А вот другой эпизод. Уполномоченный, приехавший в волость после налёта партизан, отыскивал представителей "местных властей на колокольнях"¹⁸. Жестокая ирония истории: в 1921 г. большевики прячутся от "бандитов" на колокольнях, а в 1929-1930 гг. будут сбрасывать колокола.

Следует отметить, что с мест звучали и трезвые предложения по мгновенному снятию напряжённости: облегчение продовольственного налога улучшит положение и автоматически снимет проблему "бандитизма". Значит, некоторые большевицкие руководители понимали истинную и главную причину вооружённой борьбы: "<…> Необходимо снять налог на хлеб и сено, так как уезд сильно пострадал от засухи, и провести продналог на указанные продукты невозможно"¹⁹.

Основная масса крестьянства, глубоко симпатизируя партизанам в их мужественной и неравной борьбе, тихо и молча ненавидела новую власть. В местах, остающихся под контролем партизанских отрядов, большевики и не помышляли собирать налог, а только ожидали подкрепления из Царицына. Не контролируемая властями зона достигала в 1921 г. одной трети уездов! И всё же большинство крестьян, в душе сопереживая борьбе отчаянных, отнеслось к их вооружённому сопротивлению безучастно, как бы наблюдая со стороны – чем закончится схватка.

Без настоящей поддержки крестьян и их массового участия поединок, действительно, оказался с самого начала безнадёжным для партизан. Крестьянин не стал по-настоящему на сторону сопротивленцев и – тем более – не поддержал призывы властей совместно с коммунистическими отрядами и милицией отстоять "родную советскую власть".

Причины повстанчества. Глубинной причиной широкого партизанского движения стала тяжелейшая экономическая ситуация, созданная усилиями большевиков – развёрстка, а затем и "перелицованная развёрстка" – продналог – и масса новых, поистине феодально-социалистических повинностей. Введение "нэпа" и "новой" налоговой политики не сняло с повестки дня вооружённое противодействие мероприятиям советской власти. Более того, "бандитизм" вышел далеко за рамки 1921 г. и имел место и в 1922 г., и даже в 1923 г., хотя и в меньших масштабах.

В отчёте Царицынского губисполкома признаётся, что после тяжелейших зимы-весны-лета 1921 г. "пиковые" всплески "бандитизма" приходились на конец 1921 и начало 1922 гг.²⁰ Значит, уже не ненавистная развёрстка, а хвалёный продналог поднимал возмущённых крестьян и заставлял их браться за оружие. А продналог по Царицынской губернии оказался значительно выше развёрстки. Поэтому совсем неверно связывать партизанскую войну исключительно только с продовольственной развёрсткой и считать её единственной и главной причиной восстаний.

Методы борьбы власти с партизанами. Приведём перечень методов, применяемых советской властью в борьбе с партизанами-"бандитами" и непокорным населением.

1. Отмена советской власти (как ни странно звучит) и образование прифронтовых ревкомов для борьбы с партизанами. Решение это было оформлено Царицынским губисполкомом 21 июля 1921 г.²¹ В целях подавления сопротивления больших и малых крестьянских формирований власть готова была и шла даже на отмену советской власти – её ликвидацию в отдельных селениях и волостях. Как считали губернские власти, составы сельсоветов были сильно "засорены" кулаческими и сочувствующими "бандитам" элементами. А потому в разных случаях выбирался один их четырёх вариантов временного отказа от советской власти:

1) пересмотр состава советов с их капитальной чисткой, с удалением из них ненадёжных и с одновременным усилением коммунистами;

2) полная ликвидация совета и создание ревкома из трёх местных диктаторов, наделённых всей полнотой хозяйственной, продовольственной, военной и судебной власти²²;

3) ликвидация совета с оставлением одного-двух надёжных членов с придачей им полномочий ревкома, а затем – перевыборы советов. "<…> В каждом сельском совете можно оставить лишь одного или двух членов, а остальные не только не должны быть в совете, а даже и нет им места в свободной Республике <…>". И поэтому необходимо создать "временно ревкомы, сделать чистку паразитам, после чего назначить перевыборы советов"²³;

4) и, наконец, прямое назначенство в исполкомы, ранее замеченные в потворстве партизанам, с оформлением выборов "задним числом". "<…> Не останавливаться даже перед назначенством, стараясь только назначение оформить выборами"²⁴.

Вот на какое откровенное жульничество готовы были идти большевики ради сохранения своей власти. Неудивительно, что создание ревкомов приводило к диким злоупотреблениям. Ревкомы позволяют себе "массовые злоупотребления властью, производят незаконные конфискации и самоснабжения, терроризируют население, которое не только что не видит в них защитников трудового населения, но рассматривает их как заевшихся бандитов". Вот кого крестьяне рассматривали в качестве истинных бандитов!

В связи с этим всем местным властям рекомендовалось: "Не допускать никаких беззаконных реквизиций, конфискаций для самоснабжения"²⁵. Замечательно и понятно сказано. Отсюда следует, что реквизиции и конфискации в ноябре 1921 г. в пользу государства – законны и вполне приемлемы.

Так что термин "советская власть" не вполне применим к той же советской действительности 1921 года! В значительной части губернии, даже подвластной большевикам, советской власти не существовало: корректнее форму управления было бы назвать "диктатурой на малых географических пространствах" или "ревкомовской властью". Кстати, последние термины – без всякой эмоциональной окраски.

2. Объявление сроков добровольной явки. С целью деморализации и разложения отрядов объявлялись добровольные явки с повинной "бандитов" к определённому сроку. Так, приказом N 137 по Царицынскому губернскому ЧК объявлялась "добровольная явка с повинной всем бандитам и их укрывателям сроком с 5 по 19 июля" 1921 г. "Всем, добровольно явившимся в этот срок, будет дарована жизнь, а раскаявшимся, может быть, и полное прощение. По истечении же этого срока добровольной явки начнётся беспощадная борьба как с бандитами, так и с их укрывателями и пособниками. Захваченные по истечении этого срока с оружием в руках бандиты будут расстреливаться на месте. К остальным же бандитам и их укрывателям, соучастникам будут применяться самые строгие меры по закону военного времени"²⁶.

Председатель Царицынской губернской ЧК К. Пога на заседании президиума губисполкома, собравшемся на борту парохода "Сарапулец" под председательством всероссийского старосты M.И. Калинина, сообщал об определённых результатах воздействия этой меры: "<…> Среди банд в Заволжье замечается разложение. Есть случаи перехода партизан на нашу сторону"²⁷.

3. Использование всех видов вооружённой силы, всего аппарата принуждения и насилия: красноармейских частей, ЧОН, коммунотрядов, милиции, губЧК. Однако эффективность их была невелика: "Посланные отряды из Царицына желательных результатов не дают <…> из-за их малоподвижности, неподготовленности к партизанской войне, <…> неконтактности работы частей с местными властями, что ставит их в полное бездействие, а если и действие, то только увеличивающее бандитизм, это – конфискации имущества совершенно невиновных граждан"²⁸.

4. Проведение выездных сессий ревтрибуналов²⁹.

5. Создание политических троек с чрезвычайными полномочиями для проведения репрессий на месте в целях борьбы с "бандами" и обеспечения сбора налога³⁰.

6. Метод оккупации, применявшийся 80-й бригадой 27-й Омской стрелковой дивизии, с одновременным блокированием и обложением тех или иных районов³¹.

7. Суд Линча, широко и повсеместно практиковавшийся той же 80-й бригадой. Однако предгубисполкома И.М. Морозов предостерегал от излишнего увлечения этой мерой и выразил пожелание: "<…> Хорошо, когда само население расправляется с бандитами, но когда это делают организованные силы, то этого допустить нельзя"³².

8. Переселение целых хуторов, запятнавших себя помощью и сочувствием "бандитам", к новому месту прописки³³.

9. Организация местных гарнизонов для охраны сёл³⁴.

10. Военное обучение. Неоднократные попытки привлечь само гражданское население к военному обучению были безуспешными³⁵.

11. Были и совсем фантастические предложения: разбить всю степь в уезде на 6 участков, где в каждом поставить по 5-8 кавалеристов для охраны и наблюдения³⁶.

12. Взятие заложников "из местных кулаков и богатеев" в местах усиления "бандитизма", а также конфискации имущества у семей "бандитов" с последующей раздачей его бедноте³⁷.

13. Премирование и система наград для особо отличившихся в искоренении партизанских выступлений³⁸.

14. Развитие в местах действий партизан агентурной и осведомительной работы³⁹.

15. Использование тактики заградительных отрядов. Традиция, идущая ещё из 1920 г.⁴⁰

***

А теперь обратимся к непростым вопросам, спорным и во многом ещё не решённым. Если с прежними толкованиями и объяснениями партизанского движения историки и общество постепенно расстаются (во всяком случае, идёт процесс демифологизации истории), то всегда остаётся опасность новых увлечений, скоропалительных суждений, т.е. новых мифов. Хочется обратить внимание на некоторые печальные недоразумения, грубые искажения – те самые "подводные рифы", подстерегающие всякого лоцмана, прокладывающего курс корабля. На основе архивного материала и последних публикаций о партизанской войне в деревне первых "нэповских" лет, соглашаясь и вступая в заочный спор, хочется предложить некоторые осторожные выводы.

I. Проблема преемственности партизанского движения 1920-1923 гг. с гражданской войной. Сопротивление с оружием в руках родилось внутри недовольной массы крестьянства. Призрачно и совсем не прослеживается какого-либо влияния партий эсеров и кадетов на вооружённое крестьянское движение. Отсутствует связь партизанских выступлений с целями, характером и задачами Белого движения времён гражданской войны, хотя хронологически эти две войны соприкасаются. И поэтому нельзя говорить о русской "крестьянской Вандее" как о продолжении гражданской войны или её "заключительном этапе"⁴¹.

Тогда советской власти противостояли регулярные и обученные части, действовавшие под единым командованием. Теперь, в 1920-1922 гг., советская власть имела перед собой другого противника в лице крестьянского стихийного и малоорганизованного движения. Да, последнее было настоящей войной, но войной без четких линий фронтов. Да, в партизанских отрядах сражалось много тех, кто прошёл огонь гражданской на стороне белых, однако в большинстве своем отряды состояли из людей, поддержавших в 1917 г. советскую власть. И в 1921 г. сражались рядом бывший красноармеец и белогвардеец против одного противника. В 1920 г. бывшие сторонники власти разочаровались в ней, и настолько глубоко было их отчаяние, что они взялись за оружие. И среди командиров крестьянских формирований – Вакулин и И.П. Колосов, бывшие красные командиры, Пятаков – бывший продовольственный комиссар. Сопротивление начала 1920-х гг. возникло совсем по другим причинам и основаниям, главным образом, выросло из самих мероприятий советской власти. Не было лучшей агитации против советской власти, чем её собственные "реформы". Вооружённая борьба этих лет – не движение по инерции, данное толчком гражданской войны, a совершенно иное.

II. Хронологические рамки партизанской войны. В литературе последних лет сложилось устойчивое мнение, что крестьянские восстания происходили в основном в 1920-1921 гг. на почве неприятия развёрстки. Хронологически это не совсем точно. По непонятным причинам из внимания историков выпадают 1922 и 1923 гг. Нельзя скрыть: вооруженная борьба продолжалась и в 1922, и в 1923 г. И причиной ее уже послужил хваленый продналог. Не может быть такого, чтобы только в одной Царицынской губернии продолжались вооружённые выступления. Видимо, это факт общероссийского значения, до сих пор умалчиваемый. Может быть, историки не хотят об этом говорить из-за продналога, который в таком случае придётся ругать, объясняя причину войны?

Большевицкие власти во все годы противостояния пытались окрасить партизанско-крестьянское сопротивление бандитско-уголовными тонами. Но всё же в подавляющем большинстве отряды действовали под политическими лозунгами. И если у исследователей в этом отношений не возникает сомнений относительно 1920-1921 гг., то 1922 и особенно 1923 гг. исследователи почему-то не упоминают, тем самым как бы молчаливо соглашаясь: да, к 1923 г. крестьянское движение переродилось, так как не было причин для его продолжения.

Нет, причины были. Движение действительно стало намного малочисленней, но и в эти относительно спокойные годы политические требования не сходили с уст восставших. Приведём два примера из документов, датируемых апрелем 1923 г. На общем собрании в Мало-Ивановской волости было заявлено: "Так, что-де там, у власти, наверное, есть и не наши люди, что кладут налоги непосильно, и если это так, то от этого придётся отмахиваться палками"⁴². Или: недалеко от Цацы "появилась конная банда в 30 сабель, политическая окраска банды: "Бей коммунистов и совслужащих" и оказывай "Противостояние уплате налогов"⁴³.

III. Цели присутствия войск в селениях. Каковы были цели присутствия регулярных частей красной армии, чоновцев в населённых пунктах? Казалось бы – для охраны сёл и советских учреждений от "бандитских" налётов и исключительно для уничтожения партизанских отрядов. И не более того. Но не только и не столько для этого.

Даже в тех местностях, где никогда не оперировали повстанческие отряды и появление их было маловероятно, советские карательные военные силы находились в готовности. Чем они занимались? Главным образом, демонстрацией военной силы, прикрытием, созданием эффекта присутствия для обеспечения беспрепятственного поступления налога. Безусловно, это был главный мотив, объясняющий присутствие войск или объявление во всей губернии непрерывного, продолжающегося несколько лет военного положения.

Без сомнения, эти меры сильно действовали на крестьян – плательщиков налога. Борьба с отрядами повстанцев – уже вторая задача, во всяком случае, решаемая параллельно с первой. Это ощущение преследует автора после изучения многих разнообразных документов.

Но и этим не ограничивалось обоснование присутствия вооружённых красноармейцев в селениях, хуторах, станицах, малых городках губернии. "Оккупировав" село или целую волость, красноармейские части – по указанию властей – фактически кормились с данного района, забирая последний хлеб у голодающего крестьянства, как бы в назидание им – "недобросовестным плательщикам налога". Во время того же голода, этих труднейших для крестьянства лет, армейские части выполняли функции заградительных отрядов – выставляли вооружённые кордоны для жёсткого ограничения всяких передвижений населения вплоть до полного запрета. Официальная мотивация: пресечь распространение инфекционных эпидемических заболеваний и не допустить обогащения "чернообозников" (крестьян, отказавшихся сдавать хлеб продорганам или продавать его за бесценок местному государственному кооперативу и везущих его по ночам на ближайший рынок). Кстати, о возможности добровольного поступления налога сообщается в разговоре по прямому проводу 16 июля 1921 г.: "Налога ожидать не приходится: <…> граждане охотнее меняют на рынках Царицына, Лопуховки, где за 1 пуд выменивают до 10 кос, тогда как ЕПО дает только одну <…>"⁴⁴.

Присутствие воинских частей в селениях вызывало негативную реакцию местных жителей. Так, военный комиссар 96-го Петроградского полка сообщал о пребывании в хуторе Россошки, где "встретили отношение населения к красноармейцам далеко не приветливое, к советской власти – недовольство"⁴⁵.

Но живая картина происходящего не терпит однозначности; она богаче и разнообразнее всяких "правил" и наших представлений. Порой думается, что история есть цепь бесконечных исключений из "правил".

Не везде части красной армии успешно решали возложенные на них задачи по борьбе с партизанами и сбору продналога. Иногда их присутствие в сёлах становилось опасным и вызывающим беспорядки. При прохождении через слободу Ольховку 121-го и 123-го полков часть бойцов вела определённые разговоры, указывая жителям на "неправильные поступки местных властей": "У вас здесь на местах коммунисты всё забрали, а нам на фронт ничего не присылали, а также не позволяют вам вольную торговлю". Беспорядки дошли до того, что красноармейцы потребовали от властей освобождения всех арестованных, разогнали всех из штаба милиции, а начальника милиции ранили. Население "ко всем таким поступкам относилось с восторгом"⁴⁶. Заметим, что "инициаторами беспорядков" стали в указанном случае именно красноармейцы, от которых звучали призывы к восстанию. События в Ольховке сорвали организуемые митинги по избранию сельпосевкомов. Население же полностью поддержало эти призывы и действия⁴⁷. Однако до восстания в Ольховке не дошло.

IV. Причины партизанского движения в 1920-1923 гг. Думается, объективно они таковы: с 1920 до весны 1921 гг. – развёрстка; с лета 1923 г. – продовольственный налог на многие виды продуктов в натуральной форме и его вариация – денежно-натуральный ЕСХН.

Коренная ошибка многих исследователей крестьянско-повстанческого движения состоит в непонимании ими всей разницы между развёрсткой и налогом и даже шире – между военным коммунизмом и нэпом. Отсюда и возникают парадоксы: восстания подтолкнули советскую власть к отмене развёрстки и замене её долгожданным продналогом, а местные власти снова всё загубили. Эта дурная тенденция в историографии проглядывает и при всяком удобном случае используется в аргументации.

Но почему сам налог вызывал новые восстания? В исторической литературе тщетно искать ответ на этот вопрос. Выход из тупика один; крестьяне ожидали НЕ ТОТ НАЛОГ, а иной – честный, умеренный и справедливый. Что касается "коренной перемены" всей политики, то, по сути, это был лицемерный обман, игра в либерализацию экономической жизни под "стеклянным колпаком" большевиков ради их спасения.

Почему-то искренне убеждённые в облегчённости продналога забывают известную ленинскую формулу продналога: "Надо собрать 100% продовольственного налога и затем собрать ещё столько же путём свободного обмена сельскохозяйственных излишков на промышленные изделия". И ещё: "Продовольственный работник знал до сих пор одну основную директиву: собери 100% развёрстки. Теперь директива иная: собери 100% налога в кратчайший срок, затем собери ещё 100% обменом на продукты <…> промышленности". Сам же размер налога В.И. Ленин определил "приблизительно вдвое меньше развёрстки"⁴⁸.

Ясно, что пресловутый "свободный обмен" справедливее было бы назвать неэквивалентным обменом-обманом, с его низкими установочными ценами на хлеб и со всей невыгодностью такой сделки для крестьянина. Таким образом, 100% "цивилизованного налога, который в два раза меньше прошлой "дикой" развёрстки (пропагандистское значение!) + столько же путём неэквивалентного обмена (реальное, грабительское значение!). Весь фокус состоит в том, что общая запланированная по налогу сумма уже больше прежней продразвёрстки! И очень кстати звучали напоминания В.И. Ленина своим соратникам, что все "нэповские декреты" – не более чем "форма пропаганды": "гвоздь не в декретах"⁴⁹.

Нельзя удержаться от соблазна напомнить поистине блестящие ленинские литературно-исторические сравнения событий 1920-1921 гг. с трагическим эпизодом русско-японской войны 1904-1905 гг.: русская крепость Порт-Артур была взята японцами в два этапа – штурм и осада. Крепость под названием "Русская Вандея" захватывалась также по указанному примеру: первый этап – не вполне удачный "штурм" (с 1918 до весны 1921 г.); второй этап – "осада" (с весны 1921 г.)⁵⁰. Это и есть искреннее и откровенное ленинское толкование. Именно в таком духе следует понимать переход к нэпу: От штурма – к долгой осаде.

Продналог можно сравнить с айсбергом – огромным ледяным островом, большая часть которого скрыта под водой. Видимая часть айсберга – это и есть установленные декретами ставки налога на уровне крестьянского хозяйства. Подводная же его часть так и осталась скрытой и не понятой многими исследователями. Последние задания одновременно с первыми устанавливались для губернии "сверху". Кто их определял и утверждал, эти валовые сборы продналогового зерна, как не Центр… И получалось страшное несоответствие декретированных "снизу" для каждого хозяйства налогов и валовых заданий для губернии "сверху". Первое – декларация, пропагандистский трюк, сказка о "смене" экономической политики и повороте лицом к нуждам деревни. Второе – закон, приказ. Разницу между установочным "сверху" заданием и суммой налогов местные власти были вынуждены добирать методами насилия: конфискациями и всякого рода запланированными беззакониями.

Попытаемся это доказать и умышленно не будем затрагивать декреты и фактическое проведение налога в 1921-1922 хозяйственном году, кстати, приведшего к страшному голоду весны-лета 1922 г. Не будем анализировать этот первый год нэпа: предположим, действительно, местные власти по инерции военно-коммунистических лет перегибали в изъятии налога и не поняли всего значения перехода к нэпу. Было всё так непонятно, внове, а поэтому неспокойно и бестолково. Мало кто, кроме самого Ленина, понял суть НЭПа: ближайшее окружение – соратники вождя – и те не могли всё никак вникнуть, а что говорить о местных начальниках!

Возьмём налог второго года НЭПа – 1922-1923, урожайного после жуткого голода июня 1922 г. И выясним ТЕХНОЛОГИЮ ЕГО РАСЧЁТА.

Механизм определения налога 1922 г. обсуждала губернская плановая комиссия осенью 1922 г., рассматривая и уточняя размеры продналога "снизу" и "сверху". Что это означало? "Снизу" – это "ставки обложения каждой десятины пашни, сенокоса и каждой головы рабочего и продуктивного скота", исчисляемые в 1922 г. в размере 48 руб. 83 коп. То есть предполагалось, что каждый среднеарифметический крестьянский двор губернии будет нести налог в 485 руб. в пересчёте на деньги и в сроки с 1 ноября 1922 г. по 1 августа 1923 г.⁵¹

Оставив в стороне степень тяжести обложения единицы, обратим внимание на то, что сами власти не относились всерьёз к "нижним" цифрам и всё внимание сосредоточили на установлении "верхних" показателей – сумм налога на губернию, уезд-округ, волость. И не в качестве предполагаемых, ориентировочных, хоть как-то согласующихся с суммой "нижних", а в качестве обязательных, жёстких и плановых заданий. Поэтому по своей сути продналог есть "перелицованная развёрстка"⁵² или госзадание, смягчённое видимостыо законности и иллюзией точно установленного его размера на "нижнем" этаже-уровне. Но выполнялось "верхнее" задание!

Надо ли говорить, что желаемое "верхнее" задание намного превышало реальные возможности (суммы "нижних" цифр). Но ввиду обязательности "верхнего" задания, развёрстанного на губернию, затем распределённого по округам, уездам и волостям, можно смело утверждать, что выполнение его было первейшим долгом. Это желаемое и перешедшее в разряд обязательного задание не считалось с засушливыми условиями, голодом, снижением площади посевов, общим разорением крестьянских хозяйств, а также со всеми губительными действиями, исходящими от властей. Оно становилось беспрекословным для исполнения, приказом.

Помимо неэквивалентных цен и всех обменных операций, большевики, не желавшие считаться с действительностью, присовокупили к существующим бедам новые меры, ведущие к обострению отношений с крестьянством: манипуляции с семенным зерном; установление разрядов урожайности, намного превышающих реальные возможности губернии; инструмент кратности обложения, перекрывавший собой в два-три раза всю "упрятанную" от регистрации пашню; повышенные требования к кондициям зерна и т.д.

Откуда появилась, на каких основаниях и расчётах родилась "верхняя" цифра, о необходимости выполнения которой в 1922-1923 гг. говорил губпродкомиссар на вышеупомянутом заседании? Не с потолка ли взято задание на губернию в 4 млн. пудов?⁵³ Не родилась ли эта цифра из произведения двух величин – "желаемой урожайности" и оцененной по прошлым годам площади посевов, за вычетом зерна, оставляемого на питание? Но кому, как не большевикам, так умеющим всё обсчитывать, должны были быть известны другие, не лукавые цифры, а реальные размеры засеянных площадей, катастрофически сокращённых. Известна была и средняя урожайность десятины 1922 г., которая никак не дотягивала до установленной.

Как видно, налог формировался исключительно "сверху". "Снизу" он лишь формально фиксировался. Их суммы не совпадали: говоря математическим языком, получалось неравенство. Окончательное и решающее последнее слово, как руководство к практическому действию, оставалось за "верхней" цифрой. От её выполнения зависело многое: останутся ли на своих постах начальники губернии, падёт ли на их головы гнев или милость Центра.

Большую тяжесть налога по сравнению с развёрсткой показывают цифры по Царицынской губернии: за первые три месяца кампании (август, сентябрь, октябрь), в ходе которых, как правило, собиралось до половины всей суммы, только в хлебную долю (включая зернофураж, крупы и масличные семена) развёрстки и налога поступило: в 1920 г. – 86266 ржаных пудов, в 1921 г. – 177652, в 1922 г. – 2945784.

Любопытно, что "чистый" налог 1921 г. был собран в размере, действительно меньшем разверстки предыдущего года (76075 против 86266). Суммарная цифра (177652) включает в себя огромные объемы, взятые путём конфискаций, реквизиций и помольного (гарнцевого) сбора⁵⁴.

V. Кто виноват? Итак, раз причиной непрекращающейся партизанской войны в 1922-1923 гг. был возрастающий год от года продналог, оказавшийся тяжелее развёрстки, то остаётся выяснить: кто в этом виноват – Центр или местные "головотяпы"? Вопрос далеко не праздный.

Некоторые историки уклончиво, как бы стыдясь, называют продналог 1921 г. "затянувшейся продразвёрсткой" "по причине грубого произвола на местах" и утверждая "что хороший, по сути, продналог погубили местные власти". Вот это и есть новое пугало – местные перегибщики, любой хороший декрет сводящие на нет. Но почему-то утверждающие это не потрудились проанализировать эти самые "хорошие декреты" и им сопутствующие циркуляры.

Методика рассуждений до боли знакомая. Получается почти по Сталину – это его стиль. Вспомним небезызвестный трагический эпизод конца 1920-х гг. для миллионов крестьян по первому опыту их сгона в колхозы. После обвальной "коллективизации" последовал не менее обвальный массовый выход из колхозов. Известно, что написал Сталин в своей статье "Головокружение от успехов", лицемерно "отрезвляя зарвавшихся и опьянённых местных руководителей", списав на них всю вину за неудачу подстёгивающей политики центра. Думается, то был первый пробный шар, пущенный Сталиным в преддверии сплошной коллективизации… Может быть, прав исследователь Д. Фельдман, считавший, что в советских декретах изначально было заложено-запрограммировано беззаконие⁵⁵.

На самом деле, одинаково "хороши" были и нэповские декреты центра, и их проведение на местах, а число "перегибов" было приблизительно равно числу "недогибов" – послаблений, смягчавших жёсткое действие декретов на местах. Конечно, было и то, и другое.

Остаётся только удивляться, почему налог, ставший настоящим бедствием для деревни, не вызвал волну сопротивления – большую, чем в годы развёрстки. Убаюкали доверчивых крестьян обещаниями? Нет! Скорее, подавили мирное и вооружённое сопротивление силой.

Примечания:

¹ Дементьев В.Д., Самошкин В.В.Восстание крестьян на Тамбовщине в 1920-1921 гг. (Обзор литературы). // История СССР. 1990. N 6. С. 99-110; Есиков С.А., Протасов Л.Г. "Антоновщина": новые подходы. // Вопросы истории. 1992. N 6-7. С. 47-57; Есиков С.А., Канищев В.В. "Антоновский нэп" (Организация и деятельность "Союза трудового крестьянства" Тамбовской губернии. 1920-1921 гг.). // Вопросы истории. 1992. N 6-7. С. 60-72; Поликарпов В.В.Немцы Поволжья и голод 1921 года. // Вопросы истории. 1993. N 8. С. 181-182. (Рец. на ст.); Самошкин В.В.Александр Степанович Антонов // Вопросы истории. 1994. N 2. С. 131. (Д.М. Панин писал: "Известны сотни восстаний крестьян против чекистов, отнимавших хлеб у их семей <…>. Главной причиной восстаний было возмущение за отобранный хлеб".)

² Перелистывая документы ЧК. Царицын-Сталинград 1917-1945: Сб. документов и материалов. – Волгоград: Ниж.-Волж. кн. изд-во, 1987. С. 102.

³ Кронштадтская трагедия 1921 года. / Вступит. ст. В.П. Наумова и А.А. Корсаковского. // Вопросы истории. 1994. N 4. С. 3-12.

⁴ Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 19.

⁵ ГАВО. Ф. 129. Oп. 3. Д. 7. Л. 8.

⁶ ГАВО. Ф. 6535. Oп. 1. Д. 34. Лл. 2-3.

⁷ ГАВО. Ф. 10. Оп. 1. Д. 11. Л. 5.

⁸ ГАВО. Ф. 5887. Oп. 1. Д. 13. Л. 14 об.

⁹ Протокол VII Николаевского уездного съезда Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов Царицынской губернии. 26-29 мая 1921 г. – Николаевск, 1921. С. 6.

¹⁰ ГАВO. Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 19.

¹¹ ГАВО. Ф. 5887. Оп. 1. Д. 13. Лл. 21, 25.

¹² Там же. Л. 25 об.

¹³ Там же. Л. 26.

¹⁴ ГАВО. Ф. 180. Oп. 2. Д. 2. Лл. 14-15.

¹⁵ Там же. Лл. 16-17.

¹⁶ Там же. Л. 12.

¹⁷ ГАВО. Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 19 об.

¹⁸ ГАВО. Ф. 1789. Oп. 1. Д. 4. Л. 17.

¹⁹ ГАВО. Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 19 об.

²⁰ Отчет Царицынского губернского исполнительного комитета 5 губернскому съезду Советов рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов. За время с 10 декабря 1921 г. по 15 ноября 1922 г. – Царицын, 1923. С. 20.

²¹ ГАВО. Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 16.

²² ГАВО. Ф. 129. Оп. 3. Д. 4. Л. 1.

²³ ГАВО. Ф. 180. Оп. 2. Д. 1. Л. 43.

²⁴ ГАВО. Ф. 2534. Oп. 1. Д. 6. Л. 27.

²⁵ ГАВО. Ф. 129. Оп. 3. Д. 3. Л. 46.

²⁶ Там же. Л. 47.

²⁷ ГАВО. Ф. 122. Oп. 1. Д. 249. Л. 27.

²⁸ Там же. Д. 236. Л. 19.

²⁹ Там же. Д. 249. Л. 46.

³⁰ Там же. Л. 29 об.

³¹ Там же. Л. 46.

³² Там же.

³³ Там же. Д. 236. Л. 19 об.

³⁴ Там же.

³⁵ Там же.

³⁶ Там же.

³⁷ ГАВО. Ф. 2534. Оп. 1. Д. 6. Л. 27.

³⁸ Там же.

³⁹ ГАВО. Ф. 122. Оп. 1. Д. 249. Л. 29 об.

⁴⁰ ГАВО. Ф. 16. Oп. 1. Д. 5. Л. З.

⁴¹ Суслов А.Б. Антибольшевистские восстания 1920-1921 гг. – заключительный этап гражданской войны. // Тоталитаризм и личность: Тезисы международной научно-практической конференции. Пермь, 12-14 июля 1994 г. – Пермь, 1994. С. 63-64.

⁴² ГАВО. Ф. 129. Oп. 3. Д. 13. Л. 12.

⁴³ Там же.

⁴⁴ ГАВО. Ф. 122. Oп. 1. Д. 236. Л. 37.

⁴⁵ ГАВО. Ф. 180. Oп. 2. Д. 3. Л. 56.

⁴⁶ Там же. Д. 1. Л. 43.

⁴⁷ Там же. Л. 49.

⁴⁸ Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 230, 231-232, 269.

⁴⁹ Там же. Т. 44. С. 111-113.

⁵⁰ Там же. С. 193-208.

⁵¹ ГАВО. Ф. 3718. Oп. 1. Д. 1. Л. 44 об.

⁵² Поляков В.А. Голод в Царицынской губернии в начале 1920-х годов. // Вопросы краеведения: Материалы краеведческих чтений. Выпуск 1. – Волгоград, 1991. С. 153.

⁵³ ГАВО. Ф. 3718. Oп. 1. Д. 1. Л. 44 об.

⁵⁴ Синельников С.П. Причинно-следственные связи между голодом и налогом (Макроанализ на примере Царицынской губернии) // Тоталитаризм и личность: Тезисы международной научно-практической конференции: Пермь, 12-14 июля 1994 г. – Пермь, 1994. С. 67-68. (Довольно громоздкие расчёты приведённых цифр выполнены по следующим официальным сборникам: Доклад Царицынского губернского продовольственного комитета IV губернскому съезду Советов о деятельности за июль-октябрь 1921 г. – Царицын, б. г. С. 30-31, 44-48; Отчёт Царицынского губернского исполнительного комитета 5 губернскому съезду Советов рабочих, крестьянских, красноармейских депутатов. За время с 10 декабря 1921 г. по 15 ноября 1922 г. – Царицын, 1923. С. 162, 164-165).

⁵⁵ Фельдман Д. Крестьянская война // Родина. 1989. N 10. С. 52-53.

Опубликовано: Белая Гвардия. Альманах. Антибольшевицкое повстанческое движение. N 6. М.: Посев, 2002. С. 157-162.