А. Кононов

ПОЕЗДКА В КАШИНО

В 1920 году жители деревни Кашино выстроили у себя электрическую станцию.

Тогда это было очень трудное дело: не было самых нужных материалов; гвоздь и тот стал в деревне редкостью.

И вот в такое время кашинские крестьяне сами, своими силами, по своему собственному желанию, начали строить электрическую станцию. Достали с большим трудом несколько мотков телефонного провода. Он был очень толстый, крученный из проволоки. Его разостлали по земле и стали раскручивать щипцами, клещами и просто голыми руками. Раскрутили — получилось много проволоки.

Из лесу привезли бревна, распилили на столбы, гладко остругали.

Теперь надо было добывать электрическую машину — динамо.

Если в те времена нелегко было купить гвоздь, то каких же трудов стоило достать динамо-машину!

Поехали кашинские крестьяне в Москву. И куда бы они ни приходили, начинали разговор с того, что вот у Ленина есть план — провести электричество по всей стране; онц, значит, по этому ленинскому плану и действуют.

И хоть не сразу, а добились кашинцы своего: получили динамо-машину.

Привезли ее в Кашино, поместили в большом сарае.

Поставили по всей улице столбы, натянули проволоку, в каждую избу дали по электрической лампочке.

Когда все было готово, послали письмо Ленину—пригласили его на открытие электростанции.

Письмо послали, а не верилось: где ж Ленину приехать, некогда ему...

Все-таки стали готовиться. В самой большой избе поставили длинный стол, лавки, а все лишнее — сундуки, кровати — вынесли вон. Наварили, напекли, сколько могли, угощения.

Наступил день открытия электростанции—14 ноября.

Крестьяне уж и не знали, ждать ли Ленина.

И вдруг на дороге показалась легковая машина.

Ребятишки первые побежали навстречу. Машина остановилась. В ней сидели Владимир Ильич и Надежда Константиновна.

Владимир Ильич спросил ребят:

— Где туг у вас электростанция?

Ребята обрадовались;

—    Прокати, тогда покажем.

Посадил Ленин ребят в машину, поехали.

У большой избы встретили его крестьяне.

Начался в избе разговор.

Ленин рассказал о победе Красной Армии над белогвардейцами, поздравил крестьян с этой победой.

Стали крестьяне рассказывать ему о своих делах.

Ленин слушал с интересом. Когда рассказчик замолкал, Владимир Ильич его подбадривал:

—    Ну, а дальше?

У Ленина была замечательная память: он сразу запомнил, как кого зовут, и потом называл стариков крестьян по имени-отчеству: Алексей Андреевич, Василиса Павловна. Очень это старикам нравилось.

Разговор получился такой интересный и для Ленина и для крестьян, что никто и не заметил — день-то уже кончается. Беспокоился только один человек — фотограф. Он приехал снять Владимира Ильича вместе с крестьянами и теперь все думал с тревогой: скоро вечер, снимок, пожалуй, не выйдет — свету мало.

Наконец он решился:

—    Владимир Ильич, крестьяне хотели бы сняться с вами.

—    А... ну хорошо,— ответил Ленин. А сам продолжал вести разговор.

Прошло еще минут десять. За окном стало темнеть.

Фотограф сказал с отчаянием:

—    Через несколько минут будет уже поздно снимать!

Владимир Ильич поглядел на него. Сниматься не хотелось, ко

Ленин уважал чужой труд: фотограф приехал из города, потратил время.

И Ленин сказал:

—    Ну, идите во двор, готовьтесь. Мы с Надеждой Константиновной сейчас выйдем.

Фотограф побежал с аппаратом на улицу, стал устанавливать его. Горе ему было с ребятами: налетели со всех сторон, норовят усесться перед самым аппаратом.

Вышли из избы и Владимир Ильич с Надеждой Константиновной. Фотограф усадил их в середине, а кругом стал рассаживать крестьян. Но и тут вмешались ребята: вертелись под ногами, жались поближе к Владимиру Ильичу. Фотограф рассердился: надо, чтобы все сидели тихо, а то снимок будет испорчен.

Владимир Ильич тоже начал уговаривать ребят—показал им на аппарат:

—    Вы вон в ту черненькую дырочку глядите.

Стали ребята глядеть в дырочку аппарата. Фотограф накинул себе на голову длинный черный платок и замер так.

Ленин ему сказал:

—    Вы мне ребят не заморозьте.

Кругом засмеялись:

—    Ничего, они у нас здоровые, выдержат!

Ребята опять зашевелились: разговор про них зашел. Тут фотограф не вытерпел и закричал:

—    Смирно!

Ленин улыбнулся и так, улыбающийся, и вышел на фотографии...

Потом открылся митинг.

Посреди площади стоял высокий столб, на нем висел новый электрический фонарь; его еще ни разу не зажигали. Столб был обвит зелеными еловыми ветками и красными лентами. Под фонарем стоял столик.

А кругом собрались крестьяне не только из деревни Кашино, но и из других сел и деревень. Многие пришли сюда издалека.

Ленин подошел к столику и начал речь:

—    Ваша деревня Кашино пускает электрическую станцию. Замечательное дело! Но это только начало. Наша задача в том, чтобы вся наша республика была залита электрическим светом...

Когда Ленин кончил речь, струнный оркестр сыграл «Интернационал». И в ту же минуту в сарае, где стояла динамо-машина, монтер пустил ток.

На площади вспыхнул электрический фонарь, в избах разом загорелись огоньки.

Раньше кашинские крестьяне жгли у себя маленькие лампочки — коптилки; они горели еле-еле, тускло, зеленоватым светом.

А теперь кто-то сказал, глядя на яркий электрический свет:

—    Вот и загорелась у нас лампочка Ильича...

Стал Ленин прощаться с крестьянами.

Попрощался, пошел к машине. Было совсем темно, холодный ноябрьский ветер дул в лицо.

Когда отъехали уже далеко, Владимир Ильич оглянулся. Позади, среди темных полей, ярко светились окна кашинских изб.