СИВКА-БУРКА

(Русская народная сказка в обраб. М. Булатова)

Жил-был старик, и было у него три сына. Младшего все Иванушкой-дурачком звали.

Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то ту пшеницу мять да топтать.

Вот старик и говорит сыновьям:

—    Милые мои дети! Стерегите пшеницу каждую ночь по очереди, поймайте вора!

Настала первая ночь.

Отправился старший сын пшеницу стеречь, да захотелось ему спать. Забрался он на сеновал и проспал до утра.

Приходит утром домой и говорит:

—    Всю-то ночь я не спал, пшеницу стерег! Иззяб весь, а вора не видал.

Настала вторая ночь. Пошел средний сын и тоже всю ночь проспал на сеновале.

Настала третья ночь. Приходит черед Иванушке-дурачку идти. Положил он пирог за пазуху, взял веревку и пошел. Пришел в поле и сел на камень. Сидит не спит, пирог жует — вора дожидается.

В самую полночь прискакал на поле конь — одна шерстинка серебряная, другая — золотая. Бежит — земля дрожит, из ноздрей дым валит, из ушей пламя пышет.

Принялся тот конь пшеницу есть. Не столько ест, сколько копытами топчет.

Подкрался Иванушка к коню и разом накинул ему на шею веревку.

Рванулся конь из всех сил — не тут-то было. Иванушка вскочил на него и ухватился крепко за гриву. Уж конь носил-носил его по чисту полю, скакал-скакал — не мог сбросить!

Стал тут конь просить Иванушку.

—    Отпусти меня, Иванушка, на волю! Я тебе в трудную минуту пригожусь.

—    Хорошо,— отвечает Иванушка,— отпущу. Только как я тебя потом найду?

—    А ты выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни три раза молодецким посвистом, гаркни богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» Я тут и буду.

Отпустил коня Иванушка, а конь обещал ему никогда больше пшеницы не есть, не топтать.

Пришел Иванушка поутру домой.

—    Ну, что ты там видел? — спрашивают братья.

—    Поймал я коня,— говорит Иванушка: — одна шерстинка серебряная, другая — золотая.

—    А где же тот конь?

—    Да он обещал больше не ходить в пшеницу, вот я его и отпустил.

Не поверили Иванушке братья, посмеялись над ним вволю. Но только уж с этой ночи никто пшеницы не трогал...

Скоро после того разослал царь гонцов по всем городам, по всем посадам, по всем деревням клич кликать:

—    Собирайтесь, бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне, на смотр царской дочери Елены Прекрасной. Сидит Елена Прекрасная в своем высоком тереме у окошка. Кто на своем коне до царевны доскочит, да с ее руки драгоценный перстень снимет, за того она замуж пойдет!

Вот в указанный день собираются братья ехать к царскому двору; не затем, чтобы самим скакать — хоть на других посмотреть. А Иванушка-дурачок с ними просится:

—    Братцы, дайте мне хоть какую лошаденку, и я поеду посмотрю на Елену Прекрасную!

—    Куда тебе, дурню! Людей, что ли, хочешь смешить? Сиди себе на печи да золу пересыпай!

Уехали братья, а Иванушка и говорит братниным женам:

—    Дайте мне лукошко, я хоть в лес пойду — грибов наберу.

Взял лукошко и пошел — будто грибы собирать.

Вышел Иванушка в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко под куст бросил, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:

—    Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!

Конь бежит, земля дрожит, из ноздрей дым валит, из ушей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный:

—    Чего велишь? — спрашивает.

—    Так и так,— говорит Иванушка.

—    Ну, влезай ко мне в правое ухо, в левое вылезай!

Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез и стал таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером описать! Сел на Сивку и поскакал прямо к городу.

Нагнал он по дороге своих братьев, проскакал мимо них — пылью дорожной осыпал.

Прискакал Иванушка на площадь — прямо к царскому дворцу. У дворца, на площади, народу видимо-невидимо, а в высоком терему, у окна, сидит царевна Елена Прекрасная. На руке у нее драгоценный перстень сверкает — цены ему нет! А собою она красавица из красавиц. Смотрят все на Елену Прекрасную, а скакать никто не решается, боятся шею сломать.

Ударил тут Иванушка Сивку-бурку по крутым бокам... Фыркнул Сивка, заржал и прыгнул — только на три бревна до царевны не допрыгнул.

Дивится народ, а Иванушка повернул Сивку и ускакал.

Кричат все:

—    Кто таков? Кто таков?

А Иванушки уж и след простыл. Видели, откуда приехал, не видели, куда уехал.

Выехал Иванушка из города, прискакал в чистое поле, слез с коня, влез ему в левое ухо, в правое вылез и стал по-прежнему Иванушкой-дурачком. Отпустил он Сивку-бурку, а сам пошел домой. Сел на печь, сидит, дожидается братьев.

Воротились домой братья и рассказывают женам, что они в городе видели:

—    Ну, хозяйки, какой молодец к царю приезжал! Такого мы сроду не видывали. Только на три бревна до царевны не доскочил!

А Иванушка лежит на печи да посмеивается:

—    Братцы, а не я ли это там был?

—    Куда тебе, дурню, там быть! Сиди уж на печи да мух лови!

На другой день старшие братья снова в город поехали, а Иванушка взял лукошко и пошел за грибами.

Вышел в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко бросил, сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:

—    Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!

Конь бежит, земля дрожит, из ноздрей дым валит, из ушей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.

Влез Иванушка Сивке в правое ухо, в левое вылез — и стал молодец молодцом. Вскочил на коня и поскакал ко дворцу.

Видит — на площади народу еще больше прежнего. Все на царевну дивятся, любуются, а скакать никто и не думает — боятся шею сломать!

Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам... Заржал Сивка-бурка, прыгнул — и только на два бревна до царевнина окна не достал.

Поворотил Иванушка Сивку и ускакал. Видели, откуда приехал, не видели, куда уехал.

А Иванушка уже в чистом поле.

Отпустил он Сивку, набрал в лесу мухоморов и принес домой. Рассердились братнины жены на Иванушку:

—    Какие ты, дурень, грибы притащил? Только тебе одному их есть!

Усмехнулся Иванушка, забрался на печь и сидит.

Приезжают братья домой и рассказывают:

—    Ну, хозяйки, тот же молодец опять приезжал! Не доскочил до царевны только на два бревна.

Иванушка и говорит им:

—    Братцы, а не я ли это там был?

—    Сиди, дурень, помалкивай!..

На третий день от царя опять клич. Стали братья собираться. Просит их Иванушка:

—    Братцы, дайте мне хоть плохонькую лошаденку: поеду и я с вами!

—    Сиди, дурень, дома! Только тебя там и не хватает! — сказали и уехали.

Иванушка вышел в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:

—    Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!

Конь бежит, земля дрожит, из ноздрей дым валит, из ушей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой, как вкопанный.

Влез Иванушка Сивке в правое ухо, в левое вылез. Стал молодец молодцом и поскакал к царскому дворцу.

Прискакал Иванушка к высокому терему, стегнул коня плеткой... Заржал Сивка-бурка пуще прежнего, ударил в землю копытами, прыгнул — и доскочил до окна!

Поцеловал Иванушка царевну в алые губы, снял с ее пальца перстень драгоценный, повернул коня и ускакал.

Тут все зашумели, закричали:

—    Держи его! Лови его!

А Иванушки и след простыл.

Отпустил он Сивку-бурку, пришел домой. Одна рука тряпкой обмотана.

—    Что это с тобой приключилось? — спрашивают братнины жены.

—    Да вот, искал грибы, на сучок накололся...

И полез на печку.

Вернулись братья, стали своим женам рассказывать:

—    Ну, хозяйки, тот молодец ныне враз до царевны доскочил, перстень с ее пальца снял, в губы поцеловал!

Иванушка сидит за трубой да знай свое:

—    Братцы, а не я ли это там был?

—    Сиди, дурень, не болтай зря!

Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень посмотреть.

Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!

—    Перестань, дурень, с огнем баловать! — кричат братья.— Еще избу сожжешь. Пора тебя совсем из дому прогнать!

Ничего им Иванушка не ответил, только перстень тряпкой снова завязал.

Через три дня царь снова клич кликнул: чтобы весь народ, сколько ни есть в царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться. А кто царским пиром побрезгует, тому голову с плеч долой!

Нечего делать — пришлось братьям вести на пир и Иванушку-дурачка.

Пришли, уселись за столы дубовые, за скатерти узорчатые, пьют-едят, разговаривают.

А Иванушка забрался за печку, в уголок, и сидит там.

Ходит Елена Прекрасная, потчует гостей. Каждому подносит вина и меду, а сама смотрит — нет ли у кого на руке ее перстня заветного. У кого перстень на руке — тот и жених ее.

Только ни у кого перстня не видно.

Обошла она всех, подходит к Иванушке последнему. А он за печкой сидит; одежонка на нем худая, одна рука тряпкой завязана.

Братья глядят и думают: «Ишь ты, царевна-то и нашему Ивашке вина подносит!»

А царевна подала Иванушке стакан вина, да и спрашивает:

—    Почему это у тебя, молодец, рука обвязана?

—    Ходил в лес по грибы да на сук накололся.

—    А ну-ка, развяжи, покажи!

Развязал Иванушка тряпку, а на пальце у него царевнин перстень заветный. Так и сияет, так и сверкает!

Обрадовалась царевна, взяла Иванушку за руку, подвела к отцу и говорит:

—    Вот, батюшка, мой жених!

Умылся Иванушка, оделся, и стал он не Иванушкой-дурачком, а молодец-молодцом — прямо и не узнаешь!

Тут ждать да рассуждать не стали — веселым пирком да и за свадебку!

Я на том пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.