(Из романа «Молодая гвардия».)

В романе «Молодая гвардия», два отрывка из которого помещены здесь, Фадеев описал события, которые происходили во время Великой Отечественной войны 1941 —1945 гг. в г. Краснодоне. Немцы, оккупировавшие город, зверски расправлялись с жителями города, с ранеными советскими бойцами, находившимися в госпитале.

Молодые патриоты (Патрио́т — человек, любящий свою родину, преданный ей.) Краснодона создали боевую организацию «Молодая гвардия». Молодогвардейцы клялись беспощадно мстить фашистским захватчикам за сожжённые и разорённые города и сёла, за кровь наших людей и отдать, если понадобится, для этого свою жизнь.

И они выполнили свою клятву. Они мстили за муки, которые терпела наша родина от фашистских захватчиков. Они отдали свои жизни за счастье и свободу нашей великой родины.

Правительство присвоило звание Героя Советского Союза руководителям «Молодой гвардии»: Олегу Кошевому, Сергею Тюленину, Ульяне Громовой, Ивану Земнухову, Любови Шевцовой.

В здании школы было так тихо, что каждый шаг Серёжки, казалось, слышен был не только в здании, но и во всём городе...

Некоторое время он посидел у оконца, сквозь которое теперь ничего не было видно, посидел просто для того, чтобы перевести дух.

Потом он нащупал пальцами гвоздики, которые держали раму окна, отогнул их и тихо вынул раму. Свежий воздух пахнул на него, на чердаке всё ещё было душно. После темноты школы и, особенно, этого чердака он уже мог различать то, что происходило перед ним на улице. Он слышал движение машин по городу и видел движущиеся, приглушённые огни их фар...

У главного входа в здание треста шла военная ночная жизнь. Подъезжали машины, мотоциклетки. Всё время входили и выходили офицеры и солдаты, бряцая оружием и шпорами, слышался чуждый, резкий говор. Но окна в здании треста были затемнены.

Так Серёжка просидел возле этого оконца часа два, не меньше. Всё уже стихло в городе. Движение возле здания тоже прекратилось, но внутри него ещё не спали. Серёжка видел это по полоскам света, выбивавшегося из-за краёв чёрной бумаги. Но вот в двух окнах второго этажа свет потух, и кто-то изнутри отворил одно окно, потом другое. Потух свет и в некоторых окнах первого этажа, и эти окна тоже распахнулись.

— Кто там? — раздался начальственный голос из окна второго этажа, и Серёжка смутно различил силуэт фигуры, перегнувшейся через подоконник.— Кто там? — снова спросил этот голос.

— Лейтенант Мейер,— ответил юношеский голос снизу.

— Я не советовал бы вам открывать окна в нижнем этаже,— сказал голос наверху.

Серёжка, не понимая, с бьющимся сердцем прислушивался к немецкой речи.

В окнах гасили свет, подымали шторы, и окна открывались одно за другим. Иногда из них доносились обрывки разговора, кто-то насвистывал. Иногда кто-нибудь чиркал спичкой, осветив на мгновение лицо, папиросу, пальцы, и потом огненная точка папиросы долго ещё видна была в глубине комнаты.

Немцы ложились спать. Всё затихло в здании и в городе.

Серёжка слышал биение своего сердца, казалось, оно стучит на весь чердак. Здесь было всё-таки очень душно. Серёжка весь вспотел.

Здание треста с открытыми окнами, погружённое во тьму и сон, смутно вырисовывалось перед ним. Он видел зияющие тьмой отверстия окон вверху и внизу. Да, это нужно было делать сейчас... Он сделал несколько пробных движений рукой, чтобы вымерить возможный размах и хоть приблизительно прицелиться.

Бутылки, которые он сразу как пришёл сюда, вынул из карманов и из-за пазухи, стояли сбоку от него. Он нащупал одну из них, крепко сжал её за горлышко, примерился и с силой пустил в нижнее растворенное окно. Ослепительная вспышка озарила всё окно и даже часть улочки между зданием треста и зданием школы, и в то же мгновение раздался звон стекла и лёгкий взрыв. Из окна вырвалось пламя. В то же мгновение Серёжка бросил в это окно вторую бутылку, она разорвалась в пламени с сильным звуком. Пламя уже бушевало внутри комнаты, едва не до второго этажа. Кто-то отчаянно выл и визжал в этой комнате, крики раздались по всему зданию. Серёжка схватил третью бутылку и пустил её в окно второго этажа напротив.

Он слышал звук, как она разбилась, и видел вспышку такую сильную, что вся внутренность чердака осветилась, но в это время Серёжка был уже далеко от окна, он был уже у выхода на чёрную лестницу. Стремглав пронёсся он этой чёрной лестницей, вбежал в ближайшую комнату,— кажется, это была учительская,— быстро распахнул окно, выпрыгнул в парк и, пригибаясь, побежал в глубину его.

Теперь он понял, что надо упасть на землю и полежать одно мгновение тихо и прислушаться.

Слышно было, как мышка шуршит где-то неподалёку от Серёжки в траве. С того места, где он лежал, он не видел пламени, но оттуда, с улицы, доносились крик и беготня. Он вскочил и пробежал ещё дальше, на самый край парка. Он сделал это на случай, если будут оцеплять парк,— отсюда он уже мог уйти при всех условиях.

Теперь он видел огромное, осё более распространявшееся по небу зарево, отбрасывавшее свой багровый отсвет на макушки деревьев парка.

Зарево всё разрасталось, окрашивая небо над парком, и даже сюда доносилась суматоха, поднявшаяся в центральной части города. Нужно было уходить.

Вопросы и задание.

1. Зачем Серёжа Тюленин проник ночью в школу?

2. Что наблюдал Серёжа из окна на чердаке школы?

3. Расскажите, как Серёжа поджёг здание штаба.

4. Каким можно назвать поступок Серёжи Тюленина?