Колхозница Дарья Шалихина взяла на воспитание девочку, у которой отец был на фронте, а мать была убита фашистами.

Девочку звали Валентиной. В семье Дарьи было трое детей: Груша, Таиска и Романок.

Валентина прожила в семье Дарьи зиму и привыкла к своим новым родным.

I.

Однажды Валентинка проснулась среди ночи от какого-то далёкого неясного шума. Она прислушалась. Может, разбудить мать? Может, это фронт нагрянул? Может, идут по дорогам немецкие машины и шумят-шумят, а деревня спит и не слышит ничего?

Тёмная-тёмная ночь глядела в окна. По стёклам шуршал дождь.

Утром, проснувшись, она снова услышала тот же монотонный шум. Таиска умывалась. Она, смеясь, брызнула на Валентинку водой.

— Вставай! Пойдём реку смотреть — лёд пошёл! Слышишь, как шумит?

— Это река шумит? А. так, значит, это река шумит! Она ещё ночью шумела. А я подумала...

— Что подумала?

— Так, ничего.

Все нечаевские ребятишки высыпали на реку. Маленькие стояли на горе, пригретой солнышком. А ребятишки постарше и посмелее подошли к самой воде. Льдины плыли по реке, сталкивались, натыкались на берега и снова мчались куда-то. Река прибывала, вздувалась, начинала выступать из берегов.

Мальчишки стояли на берегу. Романок был с ними. Они стояли на самом краю и бросали палки на середину реки, чтобы посмотреть, как они крутятся в бурунчиках.

Вдруг мальчишки закричали. Край берега, на котором они стояли, отделился и медленно поплыл... Это был кусок льда, прибитый к земле. Ребята один за другим прыгали на берег. Только Романок, растерявшись, стоял и не знал, что ему делать. А полоска воды между ним и берегом потихоньку увеличивалась и увеличивалась.

— Прыгай! — кричали ребятишки.— Прыгай скорей!

— Прыгай! — взвизгнула Таиска.

Валентинка, увидев Романка на уплывающей льдине, такого маленького, жалкого и растерянного, забыла всё на свете. Она прыгнула в воду, сдёрнула Романка со льдины и вместе с ним выскочила обратно на берег.

Все произошло очень быстро. Валентинка даже испугаться не успела. Она увидела уплывающую льдину, которая уже неслась по течению,— ведь Романок сейчас стоял бы на ней! Она заглянула в тёмную воду, в которую только что прыгнула. И ей стало до того жутко, что слёзы приступили к горлу.

Таиска подлетела, отшлёпала Романка и отогнала его от реки.

Потом подошла к Валентинке:

— Как же теперь домой-то идти? С тебя так и льёт. Полны валенки, небось. А ну-ка скинь!

Девочки помогли Валентинке снять валенки и вылили из них воду. Валентинка дрожала.

— Пойдём к бабушке Славиной! — сказала Варя.—Она добрая. Мы когда зимой в прорубь провалились, она нас сушила.

— И правда! — подхватила Таиска.— Пойдём!

Бабушка Славина одиноко жила в своей маленькой избушке. Ни родных, ни близких у неё не было. Но когда соседи заходили к ней за какой-нибудь нуждой или ребятишки забегали со своим горем, она всегда была рада помочь, чем только могла.

Бабушка велела Валентинке снять валенки и намокшее платье, дала ей свою шубейку и затопила печку. А на стол поставила чугунок со сладкой пареной брюквой.

— Ешьте! Мёд. а не брюква!

Девочки всё ешё переживали случившееся.

— А всё-таки у нас Валентинка смелая,— сказала Таиска.— Я ешё и опомниться даже не успела...

Алёнка поёжилась:

— Прямо в воду! Ух!.. А если б тут не мелко было? Если б тут яма была?

— Страшно! — прошептала Варя.

— Ну и что ж, что страшно! — ответила Валентинка:— если б Романок ваш был? И ты тоже прыгнула бы Мало ли что страшно! Конечно...

Она вдруг заплакала. Ей снова представилось, как бурная река уносит льдину и Романок стоит на этой льдине и смотрит на всех испуганными синими глазами. А льдину уже вертит, уже крутит в воде... Ой, что если бы это и в самом деле случилось?

— Ну, ведь не случилось же, ведь не случилось же! — повторяла Таиска. Но неожиданно всхлипнула и сама.

II.

Всё дальше отходил фронт. С тяжёлыми боями выбивала Красная Армия врагов со своей родной земли. Попрежнему каждый день колхозники поджидали почтальона. Нет ли письма из армии?

Мать стала частенько задумываться. Нет и нет письма с фронта...

Молчаливая печаль незаметно поселилась в доме. Никто о ней не говорил, но все чувствовали её, знали о ней. Все, кроме Романка, который ни минуты не сомневался, что всё на свете очень хорошо и ничего плохого вообще не бывает.

Но вот однажды дед пришёл обедать в каком-то необычайном настроении. Во-первых, он весело хмыкал и покрякивал, во-вторых, был что-то очень разговорчив.

— Ну, как дела, пострелята? Как дела, мать? Какая у тебя похлёбка нынче? С грибами? Хорошо, лучше некуда!

И садясь за стол, даже забурчал что-то похожее на песню.

Мать поглядела на него с улыбкой:

— Отец! Да что с тобой сегодня? По займу, что ли, выиграл?

Дед хмыкнул:

— По займу! Подумаешь, по займу! Не по займу, а кое-что побольше!

— Так чего же побольше? Медаль, что ли, получил?

— Медаль не медаль, а кое-что получил!

И вдруг не выдержал, достал из кармана голубой конверт: — Вот оно!

— Письмо? — вскрикнула мать.

— Письмо?! — закричали ребятишки.

Мать хотела доставать из печки похлёбку, но забыла про неё и отставила ухват.

— Ну, что это ты, отец! Читай же скорее!

Дед бережно вынул письмо из конверта и надел очки. Ребятишки окружили его. Только Валентинка не подошла, осталась там, где стояла.

Дед читал письмо с фронта. Отец писал, что он жив и здоров, что бьют они врага из тяжёлых орудий, а фашисты, как крысы, забились под дома, в подвалы, и нелегко выбивать их оттуда.

Описывал отец, как был он в большом бою и как выгнали они врага из нескольких населённых пунктов.

А потом отец спрашивал, всё ли благополучно в доме, здоровы ли ребятишки, как учится Груша...

Груша подняла голову и гордо поглядела на Таиску и Романка. Вот как! Отец про неё отдельно спрашивает!

«...Как Таиска? Шибко ли озорует?»

Таиска даже подпрыгнула. И про неё отец тоже отдельно спрашивает!

«...Как наш Романок, наш будущий боец? Подрастает он или всё ещё такой же карапуз, из-под стола не видать?»

— И про меня! — крикнул Романок.— И про меня тоже!

А мать, не спуская глаз, глядела на деда и, казалось, ждала ещё чего-то в письме, очень важного, очень нужного...

«Дорогая моя жена Даша,— читал дальше дед,— ты писала мне, что взяла в дом сиротку Валентинку...»

Вот оно! Все сразу оглянулись на Валентинку. Валентинка насторожилась, а у матери на щеках вспыхнули красные пятна.

«...Должен тебе сказать,— читал дед,— что ты. Даша, у меня умница и хороший человек. Пускай сиротка найдёт в нашем доме свой родной дом, пускай она в нашей семье найдёт свою родную семью. Прикажи ребятишкам, чтобы они её не обижали. Пусть живёт и растёт на здоровье!»

Мать только теперь перевела дух.

— Вот и хорошо! — прошептала она.

А Романок подбежал к Валентинке и весело дёрнул её за платье:

— Слышала! И про тебя тоже!

— Слышала! — ответила Валентинка и, покраснев, так же гордо, как Груша и Таиска, поглядела на всех.

Вопросы.

1. Почему Таиска называет Валентинку смелой? А ещё что можно добавить о ней?

2. Как Валентинка, судя по её поступку с Романком, относилась к своей новой семье?

3. Какая большая радость была в семье?

4. Что отец спрашивал о каждом из детей?

5. Как он отнёсся к тому, что его жена взяла на воспитание сироту?

6. Как письмо отца подействовало на детей?