(Из повести «Слепой музыкант».)

Однажды слепой мальчик Петрусь сидел на холмике над рекой и играл на своей дудочке. Солнце садилось, в воздухе стояла тишина. Мальчик только что перестал играть и откинулся на траву. Он забылся на минуту, как вдруг чьи-то лёгкие шаги вывели его из дремоты. Он с неудовольствием приподнялся на локоть и прислушался. Шаги остановились. Походка была ему незнакома.

— Мальчик,— услыхал он вдруг голос девочки,— не знаешь ли, кто это тут сейчас играл?

Слепой не любил, когда нарушали его одиночество. Поэтому он ответил на вопрос не особенно любезно:

— Это я...

— Как хорошо ты играешь,— сказала девочка.

Слепой промолчал.

— Что же вы не уходите? — спросил он затем, слыша, что девочка продолжает стоять на месте.

— Зачем же ты меня гонишь?

— Я не люблю, когда ко мне приходят...

Девочка засмеялась.

— Вот ещё... Смотрите-ка. Разве вся земля твоя и ты можешь кому-нибудь запретить ходить по земле?

— Мама приказала всем, чтобы сюда ко мне не ходили.

— Мама? — переспросила задумчиво девочка.— А моя мама позволила мне ходить над рекой.

Мальчик не привык к таким настойчивым возражениям. Вспышка гнева прошла по его лицу: он приподнялся и заговорил быстро и возбуждённо:

— Уйдите, уйдите, уйдите...

Неизвестно, чем кончилось бы всё это, но в это время мальчика позвали к чаю. Он быстро сбежал с холмика.

— Ах, какой гадкий мальчик,— сказала девочка.

На следующий день, сидя на том же самом месте, мальчик вспомнил о вчерашнем. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтобы опять пришла эта девочка с таким приятным, спокойным голосом, какого он никогда ещё не слыхал. Знакомые ему дети все громко кричали, смеялись, дрались и плакали; но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.

Действительно, три дня девочка совсем нс приходила. Но на четвёртый день Петрусь услышал её шаги внизу, на берегу реки. Она шла тихо, что-то вполголоса напевая про себя и, невидимому, не обращая на него внимания.

— Послушайте! — окликнул он её, слыша, что она проходит мимо.— Это опять вы?

Сначала девочка не ответила, так как она была обижена первым неласковым приёмом, но вдруг что-то в вопросе мальчика, по-видимому, показалось ей странным, и она остановилась:

— Разве вы не видите, что это я?

Эти слова больно отозвались в сердце слепого. Он ничего не ответил и откинулся на траву. Но разговор уже начался, и девочка, всё стоя на том же месте, опять спросила:

— Кто тебя выучил так хорошо играть на дудке?

— Иохим ¹ выучил,— ответил Петрусь.

— Очень хорошо. Только... отчего ты такой сердитый?

— Я... я... не сержусь на вас,—сказал мальчик тихо.

— Ну, так и я не сержусь... Давай играть вместе...

— Я не умею играть с вами,— ответил он потупившись.

— Не умеешь играть?.. Почему?

— Так.

— Нет, почему же?

— Так,— ответил он чуть слышно и ещё более потупился.

Ему не приходилось ещё никогда говорить с кем-нибудь о своей слепоте, и ему так больно было услышать этот вопрос.

Девочка же всё не понимала, что он слепой.

— Какой ты смешной! — заговорила она, усаживаясь рядом с ним на траве.—Это ты, верно, оттого, что ещё со мной не знаком. Вот узнаешь меня, тогда перестанешь бояться. А я не боюсь никого.

Она говорила это весело, перебирая в то же время васильки и фиалки своего букета. Между тем слепому захотелось поближе узнать её. А так как узнавать наружность людей он привык только на ощупь, то, взяв левою рукой девочку за плечо, он правой стал ощупывать её волосы, потом веки и быстро пробежал пальцами по лицу, кое-где останавливаясь и внимательно изучая незнакомые черты.

Всё это было сделано так неожиданно и быстро, что удивлённая девочка не могла сказать ни слова; она только глядела на него широко открытыми глазами, в которых виден был страх. Только теперь она заметила, что в лице мальчика есть что-то необычайное. Лицо его было всё напряжённое, внимательное, а взгляд совсем неподвижный. Глаза мальчика глядели куда-то без всякого выражения, и в них странно переливался отблеск солнца. Девочке сделалось жутко. Высвободив своё плечо из руки мальчика, она вдруг вскочила на ноги и заплакала.

— Что ты делаешь со мной, гадкий мальчик? — заговорила она гневно сквозь слёзы.— Зачем ты меня трогаешь? Что я тебе сделала?.. Зачем?..

Он сидел на том же месте с низко опущенной головой; в первый раз узнал он, что его слепота может внушать не одно сожаление, но и страх. И он очень страдал от этого. Он упал на траву и заплакал. Плач этот становился всё сильнее, рыдания потрясали всё его маленькое тело.

Девочке стало его жалко.

— Послушай,—заговорила она тихо,— о чём ты плачешь? Ты, верно, думаешь, что я пожалуюсь? Ну, не плачь, я никому не скажу.

Но услыша её участливый голос, мальчик ещё сильнее заплакал. Тогда девочка присела около него на корточки и стала успокаивать его. гладя рукой его волосы. Потом она приподняла его голову и стала вытирать платком его заплаканные глаза, точно мать, которая успокаивает огорчённого ребёнка.

— Ну, ну,— говорила она.— Я давно не сержусь. Я вижу, ты жалеешь, что напугал меня...

— Я не хотел напугать тебя,— ответил он, глубоко вздыхая, чтобы остановить рыдание.

— Ну ну, хорошо. Я не сержусь... Ты ведь больше не будешь,— говорила она, приподнимая его с земли и стараясь его усадить рядом с собою.

Теперь мальчик сидел, как прежде, лицом к стороне заката. В глазах его ешё стояли слёзы, но глаза эти были попрежнему неподвижны.

— Какой ты, право, странный...— сказала она с задумчивым участием.

— Я не странный,— ответил мальчик грустно.— Я... я... слепой!

— Слепо-ой? — протянула она нараспев.— Слепо-ой? — повторила она дрогнувшим голосом, и, задрожав вся от жалости, она вдруг обвила шею мальчика руками, прислонилась к нему лицом и сама горько и неутешно заплакала.

— Мне... жалко...— вымолвила она наконец.

Потом, успокоясь. она сказала:

— Солнышко село.

— Я не знаю, какое оно,— печально ответил мальчик,— Я его только... чувствую...

— Не знаешь солнышка?

— Да.

— А... а свою маму?., тоже не знаешь?

— Маму знаю. Я всегда издалека узнаю её походку.

— Да, да, это правда. Инс закрытыми глазами узнаю свою маму.

Дети разговаривали уже спокойно.

— Знаешь,—заговорил слепой,—я ведь чувствую солнце и знаю, когда оно закатилось.

— Почему ты знаешь?

— Потому что... видишь ли... Я сам не знаю, почему...

— A-а,— протянула девочка.

Они оба замолчали.

— Я могу читать,— первый заговорил опять Петрусь,— и скоро выучусь писать пером.

— А как же ты? — начала было девочка и вдруг застенчиво смолкла, не желая напоминать ему об его слепоте. Но он её понял.

— Я читаю в своей книжке,— пояснил он,— пальцами.

— Пальцами? Я бы никогда не выучилась читать пальцами... Я и глазами плохо читаю.

— А я могу даже читать по-французски,— сказал слепой.

— Па-ны-ч-у-у-у! — послышался голос Иохима.

— Тебя зовут,— сказала девочка, поднимаясь.

— Да. Но мне не хотелось бы идти.

— Иди, иди. Я к тебе завтра приду. Теперь тебя ждут и меня тоже.

-----

(Девочка, которую звали Эвелина, исполнила своё обещание и стала приходить каждый день в усадьбу к слепому Петрусю. Они гуляли и играли вместе. Скоро Эвелина стала учиться вместе с мальчиком. Уроки у Петруся пошли тогда такие оживлённые и весёлые! Слепой и его подруга помогали во всём друг другу и с тех пор сделались друзьями на всю жизнь.)

Вопросы и задание.

1. Как познакомились дети?

2. Почему девочка проявила к мальчику особую нежность и чуткость?

3. Как они подружились?

Разделите рассказ на части, составьте план и подготовьтесь рассказать — сначала подробно, а потом кратко.