Более четверти века минуло с того дня (Текст 1972 года — И.Власть), когда в большом зале Дворца юстиции в Нюрнберге Международный военный трибунал, справедливо названный Судом народов, вынес приговор по делу руководителей фашистского режима в Германии — главных виновников чудовищных военных преступлений. На процессе в Нюрнберге была осуждена не только кучка фашистских извергов, и даже не только созданные и использованные ими в преступных целях организации,— был осужден фашизм в целом как порождение германского разбойничьего империализма.

Вынесенный Международным трибуналом приговор осудил фашистскую агрессию, признал преступными основные организации, созданные гитлеровцами для осуществления своих целей, охарактеризовал разбойничью деятельность гитлеровской диктатуры как заговор против мира и человечества. Суровое наказание понесли главные нацистские военные преступники.

Не меньшее значение, чем наказание нацистских преступников, имел сам дух Нюрнбергского приговора, утвердившего достаточно четкие политические и морально-этические критерии для оценки таких социальных явлений, как фашизм и агрессия. Безоговорочному осуждению подверглась человеконенавистническая идеология гитлеризма и присущие ей антикоммунизм, расизм, шовинизм, культ силы, разбойничья практика фашизма, возведшая агрессию, террор, геноцид, бандитизм и вероломство на уровень государственной политики.

* * *

Если проанализировать реакционную буржуазную историографию, вот уже на протяжении четверти века предпринимающую попытки переоценки гер- майского фашизма, реабилитации его, то обнаруживается на первый взгляд странная, но вполне очевидная закономерность. Чем дальше отодвигаются от нас события трагических и героических лет минувшей войны, тем более усиливается поток фальсификаций и искажений, извращеннее становятся подлоги и вымыслы, легенды и мифы, к которым прибегает реакционная буржуазная историография с целью предоставить индульгенцию фашизму. При этом используется и такое обстоятельство, что людей, которые лично пережили трагические годы войны и нацистского террора, становится с каждым годом все меньше. Большинство населения нашей планеты, к счастью, не испытало ужасов фашизма и порожденных им войн.

Поэтому все большее значение для формирования сознания новых поколений приобретает тот опыт человечества, который аккумулирован в исторических исследованиях, отражен в научных и популярных книгах и учебниках.

Более четверти века назад на процессе в Нюрнберге многочисленной группе адвокатов, за спиной которых стояли империалистические круги, боявшиеся разоблачений, не удалось добиться сколько-нибудь существенного успеха в защите нацистских военных преступников. Старания международной редакции реабилитировать фашизм и его главарей оказались тогда тщетными. Однако «идеи», выдвинутые защитой на процессе, не стали достоянием одних только судебных протоколов. Они были взяты на вооружение и впоследствии развиты в «концепции» реакционной историографией Западной Германии, а также США и Англии. Анализ современной реакционной историографии германского фашизма убедительно доказывает, что она служит неблаговидному делу разжигания военной истерии и подготовки новых агрессий. Роль своеобразного гаранта и охранителя международной системы эксплуатации и гнета играет в настоящее время американский империализм. Вместе с тем, как подчеркнул в Отчетном докладе ЦК КПСС XXIV съезду партии Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев, «силы войны и агрессии существуют, разумеется, и в других империалистических странах. В Западной Германии — это реваншисты, все более смыкающиеся с неонацистами». (Материалы XXIV съезда КПСС. М., Политиздат, стр. 16.) Именно эти силы вдохновляют и организуют кампанию за реабилитацию фашизма.

Вымыслы, фальшивки о германском фашизме широко используются западногерманской реакцией для разжигания реваншизма, антикоммунизма и антисоветизма с целью подрыва новых реалистических сторон внешнеполитического курса нынешнего правительства ФРГ.

Западногерманская реакционная историография преподносит читателям, в особенности молодым, историю недавнего прошлого в «препарированном» до неузнаваемости виде, исповедует реакционный национализм и модернизированный расизм, антикоммунизм и антисоветизм.

Вымыслы реакционной историографии о германском фашизме циничны и кощунственны. Они глубоко оскорбляют память миллионов людей, отдавших свои жизни за избавление человечества от коричневой чумы.

Разоблачение попыток реакционной историографии реабилитировать германский фашизм представляет поэтому актуальную задачу марксистско-ленинской исторической науки. (В этом направлении за последние годы много сделано советскими историками и историками ГДР. См., например, В. И. Салов. Современная западногерманская буржуазная историография. Некоторые проблемы новейшей истории. М., «Наука», 1968, стр. 299—317; А. И. Мерцалов. Западногерманские историки и мемуаристы о второй мировой войне. М., «Наука», 1967, стр. 107—130; его же. Западногерманские консервативные историки и мемуаристы, о второй мировой войне. — «Вопросы истории», 1969, № 11, стр. 78—92; Г. Лоцек (ГДР). Основные тенденции и направления историографии в ФРГ. П. Ю. Рахшмир. Современные тенденции буржуазной историографии фашизма. — «Новая и новейшая история», 1970, № 4, стр. 153—161; «Новая и новейшая история», 1971, № 6, стр. 26—36. Серая книга. Экспансионистская политика и неонацизм в Западной Германии. Подоплека, цели, методы. Дрезден, 1967 и др. ). Это важный участок борьбы против идеологии антикоммунизма.

«Проблема вины и ответственности»

Поход за реабилитацию германского фашизма и его политики возглавляет западногерманская неонацистская историография, осуществившая за последние два десятилетия полную переоценку истории гитлеровского режима.

Лейтмотивом этой историографии является провозглашение гитлеровской диктатуры явлением закономерным, необходимым и неотъемлемым этапом национального развития Германии. Отсюда — оправдание внутренней и внешней политики гитлеровцев.

Историография, политически связанная с неонацистским движением и организациями, реваншистскими союзами и землячествам, с правым экстремистским крылом ХДС/ХСС, создала обширную литературу по так называемой «проблеме вины», в которой последовательно проводится курс на реабилитацию гитлеровской партии, ее идеологии и политики, органов фашистской диктатуры и осужденных Судом народов нацистских преступников. Эта литература служит вполне определенным политическим задачам — отравить сознание населения Западной Германии ядом реваншизма, милитаризма и антикоммунизма, воспрепятствовать проведению в жизнь политики разрядки международной напряженности и безопасности в Европе.

Выдвинутая реакционной историографией «проблема вины» не имеет ничего общего с научным анализом исторического прошлого. Фрейдистское понятие «комплекса вины» и связанного с ним «комплекса неполноценности», присущее якобы отдельному индивиду и отягощающее его на протяжении всей жизни, реакционные социологи и историк переносят на немецкую нацию, которая, по их мнению, придавлена и скована несправедливыми обвинениями. Задача реакционной историографии сводится к тому, чтобы «освободить» нацию от ощущения вины за преступления гитлеризма. На деле же решение «проблемы вины» в ее реакционном, националистическом, неофашистском истолковании сводится не столько к доказательству невиновности немецкой нации за развязанную Гитлером воину и преступления фашизма, сколько в первую очередь к тому, чтобы доказать, что гитлеровский режим свободен от всякой ответственности перед немецким народом и народами мира за те катастрофические последствия, к которым привело его двенадцателетнее господство.

Вопрос о «снятии вины с немецкой нации» и о реабилитации нации в целом сам по себе надуман с целью фальсифицировать истину. Марксистско-ленинской историографии вообще чуждо понятие «национальной вины». Она исходит из классового анализа исторического прошлого, а вину за преступление германского фашизма возлагает не на весь немецкий народ, а на германский разбойничий империализм и милитаризм и их прямое порождение — гитлеровский режим. Она, далее, исходит из того, что вину за преступление фашистского режима несут конкретные социальные силы, — монополистический капитал и вскормленное им гитлеровское государство, гитлеровская партия и их различные карательные органы, командование вермахта и генеральный штаб германского рейха. Эту точку зрения Советский Союз отстаивал на процессе главных военных преступников в Нюрнберге, и она нашла свое юридическое отражение в приговоре Международного военного трибунала.

Германский разбойничий империализм и порожденный им гитлеровский фашизм совершили чудовищные преступления перед народами всего мира и прежде всего перед советским народом. Развязанная гитлеровцами война унесла более 20 млн. жизней советских людей. На территории СССР фашистские оккупанты истребили и замучили более 6 млн. мирных жителей. Многие сотни тысяч советских людей уничтожены в гитлеровских лагерях смерти — Освенциме, Дахау, Майданеке, Бухенвальде и др. Свыше 4 млн. советских граждан были угнаны гитлеровцами на фашистскую карторгу и многие из них там погибли.

Германский фашизм причинил нашей стране огромный материальный урон. Гитлеровцы сожгли и разрушили 1710 наших городов и поселков городского типа, более 70 тыс. сел и деревень; свыше 6 млн. зданий было уничтожено фашистами, без крова осталось около 25 млн. человек.

Фашистские захватчики разрушили 32 тыс. промышленных предприятий, 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов, 2890 машинно-тракторных станции. Они разгромили 40 тыс. больниц, 84 тыс. школ и других учебных и научно-исследовательских учреждений.

Неисчислимые страдания принес гитлеровский фашизм и многим другим народам. За годы оккупации Польши гитлеровцы убили и замучили 6 млн. польских граждан. Страна подверглась беспощадному грабежу, было уничтожено почти 40% национального имущества. Беспощадному ограблению со стороны германских монополий в течение всей войны подвергался болгарский народ. Огромные жертвы в героической борьбе с оккупантами понесли народы Югославии — погибло свыше 1,7 млн. человек, в том числе около 50 тыс. коммунистов.

Прямым и непосредственным виновником этих чудовищных преступлений является германский фашизм.

Идеологическое наступление реакции, призванное реабилитировать гитлеровский фашизм, началось еще в середине 50-х годов и осуществлялось систематически реакционной западногерманской буржуазной историографией. Предпринятая ею ревизия истории гитлеровского рейха и его политики преследовала цель — отвести обвинение от руководящих кругов западногерманского монополистического капитала и генералитета бундесвера. Однако в то время открыто ставить вопрос о невиновности Гитлера и его клики, карательных органов рейха, прославлять «воспитательное воздействие» концентрационных лагерей, начисто отрицать всю кровавую историю фашистской диктатуры реакционные буржуазные историки консервативного правления еще не решались. И как один из этапов на пути пересмотра «проблемы вины» реакционной историографией был выдвинут тезис о «единоличной вине Гитлера».

Своеобразной вехой в развитии и «обосновании» тезиса о единоличной вине Гитлера явилась, в частности, брошюра начальника генерального штаба вермахта Ф. Гальдера «Гитлер как полководец», посвященная доказательству «единоличной ответственности» Гитлера за поражение рейха во второй мировой войны и реабилитации генералитета. Аналогичные утверждения содержат мемуары осужденного в Нюрнберге военного преступника гроссадмирала Деница, как известно, назначенного Гитлером своим преемником на посту главы фашистского рейха.

Реакционная историография все отчетливей ставила своей задачей осуществить операцию «отчуждения» гитлеровского генералитета от фашистского режима. Этой задаче служили мемуары гитлеровских военачальников Шпейделя, Хойзингера, Асмана и других, вышедшие в свет в течение последних двадцати лет. Кроме стремления отмежеваться от деяний гитлеровской национал-социалистической партий, СС и гестапо, эти авторы настойчиво проводят мысль о том, что основным уроком мировой войны является необходимость образования единого общего фронта всех противников Советского Союза и поддержание «западной» солидарности. Именно эти идеи получили дальнейшее развитие в трудах ряда буржуазных историков ФРГ. Г.-А. Якобсен утверждает, например, что вину за те исторические последствия, к которым привел разгром гитлеровской Германии, и в первую очередь за ослабление мировой системы империалистического господства, несут не только дипломаты и военное руководство Германии, но и прежде всего политическое руководство США и Великобритании — так как последние не использовали всех своих возможностей, чтобы ослабить СССР в годы войны. Антигитлеровскую коалицию Якобсен считает «противоестественной» по своему существу. Хотя Гитлер, по мнению Якобсена, несет вину и за поражение Германии, однако главная вина его заключается в «недостаточном антикоммунизме» (!), вследствие чего Германия внесла «недостаточно весомый» вклад в борьбу против коммунизма.

В интерпретации легенды об единоличной вине Гитлера непрерывно происходили изменения. Так, Г. Биндер в своем стремлении реабилитировать гитлеровский генеральный штаб и фашистский генералитет договорился до того, что объявил гитлеровский генштаб основным ядром... сопротивления фашизму. Начальника гитлеровской контрразведки адмирала Канариса он изображает в качестве спасителя борцов Сопротивления от фашистских репрессий. По утверждениям В. Герлица, П. Карелла, Г. Дамса, Г. Бухгейма и других, гитлеровские полководцы являли собой чуть ли не пример рыцарского поведения и верности патриотическому долгу. Генералы вермахта согласно этой легенде противились пагубному курсу Гитлера и даже якобы вступали с ним в споры. Нечего и говорить, что реакционные историки решительно отвергают какую бы ни было вину гитлеровских военачальников за чудовищные преступления немецко-фашистских войск на оккупированных территориях.

Еще в начале 50-х годов реакционная западногерманская историография, в первую очередь Г. Ротфельс, Г. Мау и Г. Краусник, выдвинула легенду о так называемых «Dabeigebliebene» («остававшихся при этом») как решающей силе антифашистской борьбы в Германии. Речь шла о чиновниках аппарата гитлеровского государства, офицерах и дипломатах, интеллигенции, находившейся на службе у фашистского режима. Стараясь реабилитировать их и освободить от какой-либо ответственности за преступления фашистского режима, западногерманские историки Г. Мау и Г. Краусник писали, например, что «успешно руководить такой борьбой (против фашизма. — А. Б.) могли только те, кто сам оставался в аппарате тотального государства, либо установил связи с руководителями ключевых позиций, словом те, кто имел в своем распоряжении средства материальной помощи».

Шли годы и легенда о «Dabeigebliebene» разрасталась и принимала новые формы. Особенно много стараний приложила западногерманская реакционная историография, стремясь доказать «непричастность» хозяев монополий и банков, магнатов тяжелой индустрии преступлениям фашистского режима. Затушевывая прямую связь и самые тесные контакты, существовавшие между наиболее реакционными кругами финансового капитала Германии и его политическим инструментом — фашистской диктатурой, реакционные историки создали миф о мнимых противоречиях, которые якобы существовали между промышленниками и Гитлером, и о полном подчинении монополий нацистской партии и государственному аппарату. «Хозяйство, — утверждает историк Т. Фогельзанг, имея в виду владельцев монополий, — стало пленником национал-социалистского государства и потеряло всякие возможности для самостоятельного развития».

Конечно, гитлеровская диктатура за годы своего господства создала в стране механизм, при помощи которого осуществлялось государственно-монополистическое регулирование экономики страны с целью быстрой милитаризации всего хозяйства. Однако, как свидетельствуют факты, интересы монополий. при этом нимало не ущемлялись. Напротив, прибыли крупнейших монополий при фашизме резко возросли. Так, доходы концерна Круппа за период с 1933 по 1939 г. увеличились в 3 с лишним раза, «И. Г. Фарбениндустри» с 1935 по 1939 г. — в 2 раза, Маннесмана почти в 5 раз. Значительно возросли и прибыли германских банков. Рассуждение о монополиях-«пленниках» фашистского режима преследуют лишь одну цель — освободить их от ответственности за злодеяния последнего.

С этой же неблаговидной целью — реабилитации крупнейших германских монополистов Круппа, Флика, владельцев концерна «И. Г. Фарбениндустри», вскормивших гитлеровцев и проложивших им дорогу к власти, — написаны «исследования» Т. Вильмовски, А. Книрирна и О. Кранцбюллера, которые старательно обходят вопрос об источниках финансирования гитлеровской партии накануне и в первые годы фашистской диктатуры, пытаются опровергнуть давно и неопровержимо доказанные факты о том, как монополии прокладывали Гитлеру путь к власти.

Появились также «исследования», призванные реабилитировать уже не только гитлеровский генеральный штаб, генералитет вермахта и крупных промышленников и банкиров, но НО и аппарат гитлеровского государства, многочисленных служащих различных рангов. Западногерманский историк Г. Момзен посвятил серию статей теме «Чиновничество в третьей империи», в которой осуществил «операцию отчуждения» от фашистского режима и гитлеровского руководства уже в отношении министерской бюрократии. Он утверждал, будто бы между фашизмом и государством существовала принципиальная разница и даже противоречия, а государственный аппарат во все времена придерживался «конструктивной государственной тактики», в то время, как фашистское руководство осуществляло «разрушающий государство» курс. При помощи подтасовок и манипуляций западногерманская историография «доказывает», будто бы люди, которые, как широко известно, верой и правдой служили фашистскому режиму и были соучастниками всех его преступлений, не только не несут какой бы то ни было ответственности за это, но даже заслуживают уважения как борцы против бесчеловечности и тоталитаризма.

Уже известный нам Г. Якобсен выдвинул в развитие этой легенды свою схему, согласно которой особенно остро шла борьба в области внешней политики гитлеровской Германии между «негосударственными учреждениями партии» (нацистской. — А. Б.), с одной стороны, и «сознательными слугами государства» во внешнеполитическом ведомстве, с другой. Развивая далее свою концепцию, Якобсен утверждает, будто бы агрессивная политика гитлеровцев осуществлялась вопреки воле и намерениям подавляющего числа германских дипломатов, которые не могут нести за нее никакой ответственности. Так делается попытка реабилитировать весь личный состав ведомства Риббентропа, являвшийся организатором многочисленных провокаций накануне и в годы второй мировой войны, получают отпущение грехов гитлеровские дипломаты, многие из которых состоят и сегодня на службе во внешнеполитических органах ФРГ.

С целью реабилитации многочисленных звеньев и органов государственного и военного аппарата «третьего рейха» западногерманская буржуазная историография усиленно пропагандирует тезис о «принципиальном различии» или даже «противоречиях», которые будто бы существовали между фашизмом и государством. Согласно утверждениям некоторых историков, последнее, якобы скрыто и упорно сопротивляясь гитлеровской верхушке, «смягчало» и «амортизировало» наиболее бесчеловечные акты нацистского режима. Нетрудно заметить, что подобным путем вина за преступление фашизма возлагается только на узкий круг сообщников Гитлера, а решения Нюрнбергского военного трибунала о признании преступными ряда организаций фашистского государства ревизуются и объявляются недействительными.

Более того, даже организация СС, которую приговор Нюрнбергского трибунала безоговорочно признал преступной, подчеркнув, что она в сравнении с другими органами гитлеровской диктатуры «была еще более активным участником в совершении военных преступлений и преступлений против человечности», (Нюрнбергский процесс. Сборник материалов. М., Госюриздат, 1951, т. 2, стр. 497. ) — с легкой руки Г. Момзена и некоторых других реакционных историков объявлена полем деятельности «ячеек антифашистского сопротивления». Многочисленные публикации неонацистских авторов объявляют эсэсовцев предтечами борьбы за «новую Европу», «первыми гражданами» Европы и «элитой нации». Неонацистские военные историки П. Гауссер, Е. Кроймер, К. Менерт, Л. Грейль, Е. Эстебан являются авторами монографий о кавалерах «рыцарского креста» из «ваффен-СС», об эсэсовских гренадерских частях, о «голубой дивизии» испанских фашистов, написанных в апологетическом духе. А западногерманский историк Г. Майер утверждает даже, будто бы руководство СС — Гиммлер и его приближенные — в конце войны старалось изменить «форму государства» для того, чтобы «Германия избежала худшей судьбы». Как пишет Майер, опора на СС — самую могущественную силу в стране могла бы иметь решающее значение для «оппозиции».

Так, освобождая от ответственности одну за другой преступные организации фашистского режима, реабилитируя гитлеровских военных преступников, реакционная историография пытается создать алиби для фашистского режима в целом. В ее изображении третий рейх становится отнюдь не государством кровавой террористической диктатуры, а «империей» дуализма, в которой якобы шла непрерывная борьба между разрушительной политикой фашизма, олицетворяемой Гитлером и небольшой кучкой его приверженцев, с одной стороны, и государством, включающим армию, бюрократию, «хозяев экономики», а в конце войны и СС, — с другой.

Мемуары бывших гитлеровских военачальников и крупных чиновников, «труды» реакционных буржуазных историков настойчиво повторяют мысль о некомпетентности фюрера в военных и государственных вопросах, о пагубном характере издаваемых им приказов и распоряжений. Естественно возникает вопрос: почему же военачальники, промышленники и служащие высоких рангов, понимавшие несостоятельность распоряжений фюрера, их пагубный для Германии характер, беспрекословно проводили эти распоряжения в жизнь? Для оправдания безоговорочного повиновения генералитета и высшего чиновничества Гитлеру, реакционная историография выдвинула и развила легенду об «иррациональном характере» власти Гитлера и его «демонической силе», которой якобы невозможно было противостоять.

Так, западногерманские историки Ф. Майнеке, Г. Риттер, М. Фрейнд, Л. Дехио утверждают, что причины возникновения фашизма в Германии не могут быть объяснены с позиции логики, поскольку сама гитлеровская диктатура носила «иррационалистический» характер, представляя собой загадочный, непознаваемый и необъяснимый феномен, который не может быть понят или объяснен последующими поколениями. «Гитлер и даже Геббельс оказывали магическое влияние на массы», — заявляет западногерманский историк Карл Миш. Об «околдовывающем влиянии Гитлера» твердит и Ф. Рихерт.

Легенда о «демонической» личности Гитлера, воспрепятствовать которой было якобы невозможно, представляет большое удобство для бывших нацистов, гитлеровских преступников, для реакционных кругов финансового капитала, которые сейчас отмежевываются от участия в подготовке национальной трагедии германского народа. Ведь, как остроумно заметил западногерманский публицист Гарри Просе, «ответственность за все то, что происходило в третьем рейхе, переносится из человеческой сферы в демоническую сферу... Лишь судьба виновата в том, что носитель зла Гитлер пришел к власти в стране»

Различные направления буржуазной историографии в течение многих лет готовили почву для полной реабилитации фашизма и коренной ревизии вопроса об ответственности за преступления гитлеровцев и развязанную ими войну.

В настоящее время эта ревизия уже открыто осуществляется неонацистами, реваншистским направлением западногерманской буржуазной историографии, окончательно сформировавшимся в конце 50-х годов. Если буржуазные историки «консервативного» направления еще не решались полностью отрицать вину фашизма перед немецким народом и народами мира и подвергали переоценке лишь отдельные стороны истории фашистского рейха, сопровождали свои утверждения многочисленными оговорками и широко использовали псевдолиберальную фразеологию, то неонацисты поставили своей задачей осуществить тотальную переоценку всей истории гитлеровской диктатуры, ее внутренней и внешней политики. Неонацистский историк Г. Граберт, книга которого «Немецкий национализм после 1945 года» представляет собой попытку своеобразного историко-философского обоснования задач неофашистской историографии, считает, что уже. произошел долгожданный коренной перелом в освещении истории недавнего прошлого Германии. Граберт призывает раз и навсегда решительно покончить с вопросом о вине Германии и создать «истинную» историческую картину 12-летнего господства гитлеровцев. «Обвинения, висящие над немцами, — утверждает Граберт, — угнетают нацию, препятствуют ее национальному самоопределению и национальному возрождению». Он обращается к правым политическим кругам ФРГ с призывом не препятствовать этому процессу, а, наоборот, способствовать ему и тем самым «проложить путь национальной демократии», т. е. неофашизму.

Мысль Граберта развивает другой представитель неонацистской. историографии Удо Валенди. Он утверждает, что побежденный якобы всегда несправедливо обвиняется победителем. Горько сетуют Граберт и Валенди на то, что западными державами не оценены должным образом «заслуги» гитлеровцев. Это особенно «несправедливо», пишут они, если учесть, что нацисты «выполнили задачу охраны и защиты Европы против коммунистической Евразии». Всю историю Германии в XX веке Граберт, например, вообще рассматривает через призму одного критерия: соответствия тех или иных событий традиционно «национальной линии». Такой подход характерен не только для неонацистов — это традиционная позиция реакционной буржуазной историографии. Но в рассуждениях Граберта есть важный нюанс: формой власти, адекватной «национальным интересам», для него является только гитлеровский режим, который он считает «закономерной н необходимой исторической фазой развития немецкой нации». Все «неприятности» послевоенного развития являются, по Траберту, лишь следствием того, что национал-социализму не удалось выполнить свои задачи.

Мысль о «спасительной миссии» гитлеровцев в особенно циничной форме развивает У. Валенди. Грубо искажая правду, он заявляет, что гитлеровцы захватили власть организованно и бескровно. При этом Валенди умалчивает о кровавом терроре, которым сопровождался захват власти фашистами, о чудовищной провокации с поджогом рейхстага и других общеизвестных фактах ликвидации буржуазно-демократических порядков в стране. Он умалчивает и о том, что, несмотря на террор, около 5 млн. избирателей отдали в марте 1933 г. свои голоса Коммунистической партии Германии, депутаты которой были вскоре лишены полномочий, брошены в тюремные застенки или вынуждены уйти в подполье. И все это названо «образцом революции, осуществляемой нацией высшего культурного уровня».

Агрессивная внешняя политика фашизма также изображается как акт «спасительной миссии» гитлеровцев. При этом главным «виновником» развязывания второй мировой войны объявляются Советский Союз и «мировой коммунизм». По утверждению неонацистских авторов, Германия должна была якобы вообще исчезнуть с лица земли. При этом они намеренно скрывают от читателя подлинные факты об отношении Советского Союза к германскому народу, о том, что даже в самые трудные годы Великой Отечественной войны Советское правительство, партия никогда не отождествляли гитлеровский фашизм с германским народом.

Особенно настойчиво реакционная историография пропагандирует свои «концепции» среди западногерманской молодежи. В школьных учебниках по истории процесс главных военных преступников в Нюрнберге изображается как «акт мести и несправедливости». Молодым западным немцам настойчиво внушается мысль, будто бы преступления, в которых обвинялись подсудимые в Нюрнберге, отнюдь не превышают «преступлений» держав антигитлеровской коалиции. В другом учебнике по истории подчеркивается, что правосудие в Нюрнберге осуществлялось не по германскому, а по англосаксонскому праву, и посему приговор суда не имеет законной силы. В школьном пособии, изданном в 1970 г. в Баварии, можно встретить «репортаж из будущего», где в форме дневниковых записей автор, некий Ганс Гейнрих, рисует картину будущей Европы, которая видится автору без коммунистов, без Советского Союза; повсеместно господствует некая «свободная демократия» с американцами на фоне кремлевских стен (!).

Как видим, находятся еще силы, которые и сегодня лелеют мечту об осуществлении с некоторыми поправками на время гитлеровских планов.

«Превентивная агрессия» и «вынужденный террор»

Одной из основных версий реакционной историографии германского фашизма является легенда о «превентивном» характере гитлеровской политики территориальных захватов и агрессии, о «вынужденном насилии» и даже о «миролюбии» и «добропорядочности» гитлеровцев.

Известно, что, развязав вторую мировую войну, фашистская Германия в течение 1939—1941 гг. подчинила себе фактически всю Западную Европу и установила в оккупированных странах кровавый «новый порядок», опиравшийся на грабеж, террор и насилие. Повсюду были уничтожены буржуазно-демократические свободы, запрещены коммунистические партии и все демократические организации. Западная Европа покрылась сетью тюрем и концентрационных лагерей. В Польше, Югославии и других странах были созданы лагеря смерти. Военно-промышленный потенциал западноевропейских стран был поставлен на службу гитлеровским агрессивным планам.

Завершив военные действия в Западной Европе, фашистские правители начали непосредственную подготовку к нападению на СССР. 21 июля 1940 г. главнокомандующий немецких сухопутных сил фельдмаршал Браухич получил приказ разработать план войны против Советского Союза. Спустя десять дней в Бергхофе, на совещании гитлеровских военачальников был намечен срок нападения на страну социализма — весна 1941 г. 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил план войны против СССР, получивший название «плана Барбаросса». Главная военно-политическая цель «плана Барбаросса» заключалась в разгроме СССР; стратегической основой плана была идея «молниеносной войны».

Готовясь к нападению на СССР, гитлеровцы заранее разработали программу чудовищных злодеяний на оккупируемой советской территория. Эта программа была частью общего плана войны против СССР, одобренного фашистским руководством.

Так, в марте 1941 г. верховное главнокомандование вермахта приняло «Инструкцию об особых областях», в которой была разработана система жестокого оккупационного режима в захваченных районах.

Через два месяца германское правительство утвердило директиву «Об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск». Директива требовала проявлять безжалостность к гражданскому населению, уничтожать партизан и всех подозреваемых в сочувствии к ним, расстреливать без суда и следствия тех, кто окажет оккупантам малейшее сопротивление. Предусматривались также карательные операции против мирного населения, массовые репрессии. С солдат и офицеров гитлеровской армии снималась всякая ответственность за преступления на советской земле. Была намечена система мер для уничтожения попавших в плен солдат и офицеров Красной Армии. Специальная директива требовала немедленного физического уничтожения попавших в плен политработников.

Гитлеровцы намеревались варварски разграбить Советский Союз и превратить его территорию в аграрно-сырьевой придаток своей экономики, во внутреннюю колонию, в резервуар дешевой рабочей силы. «План Барбаросса» имел специальный экономический раздел под названием «Ольденбург», который являлся программой грабежа и хищнической эксплуатации экономики оккупированных территорий- Снабжение же продовольствием населения оккупированных районов нацисты считали «ненужной гуманностью».

В человеконенавистнических планах германских фашистов немаловажное место занимал и так называемый генеральный план «Ост» («Восток»), разработанный имперским управлением СС и полиции. Этот план был-программой террора и физического уничтожения населения Советского Союза.

«План Барбаросса» и «приложения» к нему воплощали давнишние цели германского фашизма: после установления фашистской диктатуры вся внутренняя и внешняя политика гитлеровского правительства была подчинена одной главной задаче — подготовке захватнической войны против СССР. Цель германского фашизма заключалась в уничтожении Советского Союза как социалистического государства рабочих и крестьян, в ликвидации социалистического общественного, строя. Большая часть советских людей должна была быть подвергнута физическому уничтожению, а остальные обращены в рабство. Ненависть к социализму объединяла геоманский фашизм с империалистами западных держав, которые, несмотря на существовавшие между ними противоречия, не жалели сил, чтобы направить фашистскую агрессию против Советского Союза.

Советский Союз никогда не питал иллюзий относительно намерений гитлеровского правительства. Коммунистическая партия, Советское правительство делали все возможное, чтобы выиграть время и наилучшим образом подготовить страну к отпору агрессора. За предвоенные годы заметно возросли обороноспособность и экономический потенциал СССР, окрепли Советские Вооруженные Силы. Советский Союз, умело используя противоречия в капиталистическом мире, с целью помешать созданию единого антисоветского фронта империалистических держав и выиграть время для подготовки к отпору фашистским агрессорам, пошел в августе 1939 года на мудрый и дальновидный шаг — заключение советско-германского договора о ненападении срокам на 10 лет. Менее чем через два года этот договор был вероломно растоптан гитлеровцами, которые без объявления войны 22 июня 1941 г. напали на Советский Союз.

«Начавшаяся 22 июня 1941 года война, навязанная Советскому Союзу германским фашизмом, была самым крупным военным столкновением социализма с ударными силами империализма. Она стала Великой Отечественной войной советского народа за свободу и независимость социалистической Родины, за социализм». (50 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Тезисы ЦК КПСС. М., Политиздат, 1967, стр. 18—19.)

Начало войны оказалось крайне неблагоприятным для советских войск. Гитлеровская армия, действовавшая на основе заранее подготовленного плана, имела тройное и даже пятикратное превосходство в силах на направлениях своих главных ударов, значительное превосходство в вооружении и численности войск, заблаговременно сосредоточенных на границе с СССР. (История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 5, кн. 1. М., 1970, стр. 142.)

В свете этих неопровержимых фактов особенно очевидным становится фальсификаторский характер утверждений реакционной историографии о «превентивной агрессии», «упреждающем ударе» фашистской Германии против Советского Союза и «вынужденном» терроре против мирного населения.

Адвокаты фашизма меньше всего склонны считаться с фактами. Стремясь во что бы то ни стало реабилитировать фашизм и его политику, оправдать военных преступников, они делают ставку на «короткую память» человечества и беззастенчиво «переписывают» историю минувшей войны. Они отрицают провокационное «нападение» гитлеровцев на радиостанцию в Глейвице, давшую фальшивый повод для агрессии против Польши; вторжение фашистских войск в Бельгию и Голландию объявляется «ответной акцией» на «антинемецкие происки» этих стран и «нарушение» ими своего нейтралитета. Бывший гитлеровец, неонацистский историк Г. Зюндерманн в недавно вышедшей книге «Насколько немецкой останется Австрия» открыто оправдывает гитлеровский «аншлюс», приведший к потере государственной независимости Австрии и принесший неисчислимые бедствия ее народу. Реакционный историк И. Крамарц выдвигает легенду о «национальной войне», которую якобы вела гитлеровская Германия в Европе в 1939—1940 гг. Он оправдывает оккупацию Франции фашистскими войсками, нарушение гитлеровцами нейтралитета Бельгии, Голландии, Дании и оккупацию их территорий.

Реакционные историки У. Валенди, О. Рейле, Г. Серафим и другие, опираясь на различного рода фальшивки, утверждают, будто бы пакт о ненападении, заключенный в 1939 г. между Советским Союзом и Германией, призван был «замаскировать военные приготовления русских к внезапному нападению на Германию». Небезынтересно, что именно эту версию безуспешно выдвигали адвокаты гитлеровских военных преступников на процессе в Нюрнберге в расчете на оправдание или смягчение вины своих подзащитных.

Другой неонацистский автор Ф. Фабри нагромождает в своей книге горы лжи, стремясь убедить читателя, будто бы Советский Союз... готовился напасть на Германию летом 1941 г., и Гитлер «лишь на несколько дней опередил его».

Ф. Фабри в изобилии приводит вымышленные данные о множестве отлично оснащенных и вооруженных соединений и воздушных армий, которые якобы были «тайно сосредоточены Советским Союзом у его западных границ», о мифических советских подводных лодках, которые курсировали якобы в германских территориальных водах, о «гигантских массах танков», находившихся 22 июня 1941 г. на марше по шоссе Москва — Смоленск и т. д. Автор старается убедить читателя в том, что летом 1941 г. должно было произойти буквально со дня на день нападение Советского Союза на Германию.

Все неонацистские историки утверждают, что будто бы Гитлер никогда не ставил задачу истребления и порабощения народов, а «вынужден» был напасть на Советский Союз только для того, чтобы опередить готовившееся нападение на Германию. «Лишь в ходе войны, — нехотя признает Валенди, — у третьей империи появилось стремление к «территориальному расширению». Реакционный историк И. Барник для обоснования реваншистских идей решил обратиться к более отдаленному прошлому. Преступной ошибкой Бисмарка он считает то, что еще в 1875 г. Германия не начала войну против Франции и России. Итогом такой войны, как полагает Барник, явилась бы «объединенная Европа», а Германию миновали бы тяжкие поражения, дважды постигшие ее в XX в., и цели, которые ставил перед собой Гитлер, были бы достигнуты давно. «Немцы, — кощунственно сетует фашиствующий историк, — были слишком мирными, слишком простодушными, слишком порядочными. Еще сегодня они несут за это наказание».

Со страниц неонацистских изданий раздаются даже голоса, требующие наказания для тех историков и публицистов, которые признают результаты второй мировой войны и преступность гитлеровского режима. Стремясь реабилитировать гитлеровский фашизм, многие из них пытаются вызвать у читателей сомнение в правомерности Нюрнбергского приговора. Г. Хэртле, член гитлеровской партии с 1927 г. в прошлом секретарь повешенного по приговору Нюрнбергского трибунала А. Розенберга, в послевоенные годы выпустил ряд книг, названия которых говорят сами за себя: «Оправдание Германии», «Наши солдаты перед Нюрнбергским трибуналом», «Вина победителей за развязывание войны», «Преступление Черчилля, Рузвельта и Сталина против мира во всем мире», «Советы побеждают благодаря шпнонам» и др.

В уже упоминавшейся рецензии У. Валенди на книгу западногерманского историка А. Хильгрубера «Стратегия, политика и военное руководство Гитлера в 1940—1941 гг.» содержится утверждение, будто бы все военные акции гитлеровское правительство совершало исключительно как «ответные меры на антигерманскую политику держав».

Реабилитации гитлеровской внешней политики призвана служить также книга Анне-Лизе фон Риббентроп, вдовы повешенного по приговору Нюрнбергского трибунала гитлеровского министра иностранных дел «Немецко-английские тайные связи». Весьма объемистый «труд» целиком посвящен доказательству «неестественности» того, что Англия и Германия очутились в годы второй мировой войны в разных лагерях. Вдова военного преступника ссылается на какие-то, якобы известные только ей источники, из которых следует, что гитлеровская дипломатия проявляла в канун второй мировой войны «уступчивость и лояльность», стремясь урегулировать отношения с Англией; однако английские руководящие круги якобы упорно вели дело на ухудшение отношений с Германией и искали повода для войны с ней. В книге полностью игнорируются общеизвестные факты о прямом сговоре правящих кругов западных держав с гитлеровским правительством в конце 30-х годов, имевшем своей целью направить фашистскую агрессию против СССР.

В течение последнего времени западногерманская неонацистская историография все теснее смыкается с реакционным направлением американских историков — германоведов. Образуется некий боннско-американский историографический альянс. В ФРГ издаются и многократно переиздаются работы реакционных американских историков. «Концепции» и взгляды настроенных профашистски американских авторов особенно импонируют западногерманским неонацистам — ведь реабилитация фашизма осуществляется историками страны, воевавшей против Германии во второй мировой войне. Глава неонацистской историографии Г. Граберт поднял, например, на щит книгу американского историка Д. Хоггана «Вынужденная война», назвав ее «эпохальной». Между тем книга Хоггана представляет собой наиболее откровенную в буржуазной историографии США апологию гитлеровской внешней политики и всего гитлеровского режима в целом.

Так, Хогган пытается опровергнуть тезис о преднамеренной агрессии гитлеровцев. Каждую внешнеполитическую акцию германских фашистов он объявляет «вынужденной», «предупреждающей» соответствующие действия противника. Воздавая хвалу Гитлеру за мюнхенский диктат 1938 г., он утверждает, что фашистская Германия решила один из труднейших вопросов устройства Европы «образцовым мирным способом». «Гитлер дал немецкому народу равные права с народами Великобритании, Франции, Италии и Польши... — пишет Хогган.—Он достиг победы, не вызвав никакого вооруженного конфликта». И это говорится об одном из самых зловещих актов в истории международных отношений, лишившем независимости Чехословакию и ставшим важнейшим этапом в поощрении гитлеровской агрессии!

Оккупацию Гитлером Чехословакии Хогган изображает даже как благодеяние в отношении чешского и словацкого народов, над которыми якобы висела опасность междоусобной войны, предотвращенной гитлеровским вторжением. Нападение Гитлера иа Польшу, по мнению Хоггана, было спровоцировано английской дипломатией.

Взгляды Хоггана разделяет в основном и чикагский историк Курт Глязер. Пытаясь в некоторых случаях смягчить отдельные слишком одиозно звучащие циничные высказывания Хоггана, Глязер по всем вопросам, касающимся доказательства «невиновности» фашистской Германии, солидаризуется с Хогганом. Глязер осуждает антигитлеровскую коалицию за выдвинутое требование полного разгрома и капитуляции гитлеровской Германии, которое, как он пишет, «отнюдь не было необходимым ни для устранения Гитлера, ни с точки зрения долгосрочных интересов самих союзников». Этот же автор пытается доказать, что будто бы после разгрома гитлеровцев под Сталинградом «военные цели Германии заметно изменились» и война велась ею «уже не за жизненное пространство на Востоке, а в защиту отечества». При этом Глязер, конечно, умалчивает о том, что Советский Союз ни в начале войны, ни после Сталинградской битвы, ни на завершающем этапе войны не ставил перед собой завоевательских целей, не угрожал существованию германского народа и его отечества, и никогда не планировал ликвидации германской государственности. Свой интернациональный долг Советский Союз видел в полной ликвидации гитлеровского фашизма, в освобождении порабощенных народов Европы, в том числе и самого немецкого народа.

Недавно в ФРГ была выпущена в свет работа американского историка — сотрудника Гуверского института войны, революции и мира при Стенфордском университете в Калифорнии Стефана Т. Поссони. На титульном листе книги указано, что ее издание предпринято по договоренности с исследовательским институтом политических наук Кельнского университета. Книгу Поссони представил читателям неофашистский журнал «Nation Europa», который опубликовал на нее пространную хвалебную рецензию.

За что же хвалят Поссони неонацисты? Прежде всего, видимо, за то, что Поссони не считает гитлеровскую диктатуру виновником второй мировой войны и обвиняет правящие круги Западных держав за то, что последние не сумели найти пути «общих решений» с гитлеровским рейхом. В клеветническом свете изображает американский историк и советско-германские отношения, утверждая, что будто бы Германия всегда была объектом «потенциальной советской агрессии» во имя «достижения мировой революции», насильственного «насаждения коммунизма».

«Труды» реакционных историков служат основой, на которой создается многочисленная «массовая» литература, предназначенная для солдат и офицеров бундесвера, для молодежи и многочисленных западногерманских обывателей. Так, издательство «Пабельферлаг» выпускает серию милитаристских изданий, прославляющих «подвиги» гитлеровцев в годы второй мироврй войны. Выходят в свет грязные книжонки из серий «Взгляд в прошлое», «Вермахт в борьбе». В ряде книг прославляются осужденные Нюрнбергским приговором акты морского разбоя фашистского подводного флота.

Призыв к реваншу и наглые нападки на приговор Нюрнбергского трибунала содержит кйижка В. Штрауса «Мы победим, несмотря ни на что». Воинственные требования полной ревизии итогов второй мировой войны, призывы к созданию объединенного фронта антисоветских сил, антикоммунизм гитлеровского образца составляют содержание этой книги.

Наряду с вымыслами о «превентивной агрессии» адвокаты фашизма от исторической «науки» выдвинули и развивают версию о «вынужденном» характере, который якобы носила карательная политика гитлеровцев по отношению к мирному населению оккупированных стран, партизанам и другим борцам движения Сопротивления, военнопленным и иностранным рабочим. Империя, как утверждают сейчас реакционные историки, «вынуждена» была «защищаться» от своих многочисленных врагов и в некоторых случаях прибегать к «крайностям».

Особенно много сил и стараний прилагают неонацистские авторы, чтобы «доказать», что обвинения гитлеровцев в чудовищных преступлениях против человечества являются «измышлениями врагов нации». Западногерманские историки У. Валенди, И. Барник, П. Карелл, американец Д. Хогган, английский автор П. Николл и другие цинично отрицают даже сам факт существования лагерей смерти. Более того, они доходят до чудовищных утверждений, что будто бы крематории и душегубки, в которых гитлеровцы уничтожили сотни тысяч людей, были созданы представителями стран антигитлеровской коалиции, так сказать, задним числом, уже после войны, с целью создать фальшивые аргументы для обвинения Германии. Что касается документов и тысяч других доказательств, которые были представлены обвинением Нюрнбергскому международному трибуналу, то неонацистские историки называют их фальшивками, созданными «заговорщиками против немецкой нации».

Созданный весной 1968 г. так называемый «Комитет по восстановлению исторической правды», который возглавил гамбургский профессор, член НДП Вернер Вебер, заявил, в частности, что «ни в Дахау, ни в каком-либо другом концлагере, находившемся в Германии, никогда не было никаких газовых камер; лагерь уничтожения в Дахау был создан не немцами, а по приказу американцев уже после поражения Германии»... А неонацистский публицист П. Штехихт позволил себе откровенно циничное заявление: «Нельзя забывать и воспитательного влияния концентрационных лагерей, которые превратили многих борцов «Красного фронта» и других марксистов в истинных немцев».

Десятки «исследований» неонацистские историки посвятили реабилитации главных гитлеровских военных преступников, осужденных Нюрнбергским судом. Так, например, один из наиболее жестоких палачей фашизма, фельдмаршал Кейтель, предстает со страниц этих писаний как благородный рыцарь, который остался до конца верен своему солдатскому долгу. При этом полностью игнорируется тот факт, что Кейтель, как отмечено в Нюрнбергском приговоре, был автором и инициатором самых бесчеловечных директив фашистского верховного командования, таких, например, как декрет «Ночь и туман», определявший карательную политику гитлеровцев в отношении гражданского населения оккупированных территорий, или известной чудовищной директивы о необходимости казни «от 50 до 100 коммунистов» за каждого немецкого солдата, подвергшегося нападению на оккупированных территориях. В. Гёрлиц опубликовал объемистый труд-биографию Кейтеля под характерным названием «Генерал-фельдмаршал Кейтель — преступник или офицер?». В этой книге полностью отвергаются все обвинения, выдвинутые и доказанные на Нюрнбергском процессе.

На протяжении многих лет реакционные историки и публицисты ведут кампанию за помилование заместителя фюрера Р. Гесса, отбывающего пожизненное заключение по приговору Нюрнбергского суда. Публикуются статьи, в которых их авторы пытаются доказать «миротворческую деятельность» Гесса в Англии в 1940 г., куда он летал с целью склонить правящие круги этой страны к сговору с фашистской Германией против СССР. Группа окончательно распоясавшихся неонацистов даже подняла в печати вопрос о выдвижении кандидатуры Гесса... на соискание Нобелевской премии мира.

Огромными тиражами публикуются в ФРГ мемуары фашистских военных преступников фон Шираха и Шпеера, которые отбыли двадцатилетний срок тюремного заключения по приговору Нюрнбергского суда.

Разнузданную кампанию за отмену приговора Нюрнбергского трибунала, за полное оправдание осужденных военных преступников, за реабилитацию агрессоров ведут на своих страницах милитаристские, неонацистские издания, печатный орган объединения бывших военнослужащих войск СС, неонацистский журнал «Nation Europa» и др. «В солдатской памяти Европы имя ваффен — СС не изгладится никогда», — восклицает автор одной из статей в журнале бывших эсэсовцев. Журнал «Nation Europa» содержит специальный раздел, посвященный «проблеме вины». Так, например, в 1968 г. в этой рубрике было опубликовано 14 статей, «обосновывающих» необходимость реабилитации фашистского режима и осужденных военных преступников; в 1969 г. таких статей было 19, в 1970 г. — 21. Поток фальсификаций и извращений, касающихся предыстории и истории второй мировой войны, не уменьшается. Более того, он возрастает с годами.

Важную роль в разоблачении легенд и мифов, нагромождаемых реакционной историографией, призвана сыграть подготовка и публикация новых исследований историков СССР, Германской Демократической Республики и других социалистических стран, историков-марксистов стран Запада о второй мировой войне. Шеститомная «История Великой Отечественной войны», однотомная «Краткая история Великой Отечественной войны», мемуары выдающихся советских военачальников Г. К. Жукова, А. М. Василевского, К. К. Рокоссовского, И. X. Баграмяна, А. А. Гречко, М. С. Штеменко, Н. Г. Кузнецова и других, многочисленные монографии советских исследователей, содержательный историографический очерк, написанный историками ГДР для переведенного на немецкий язык 6-го тома «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза», сборник «Unbewaltigte Vergangenheit», направленный против буржуазных фальсификаторов истории, и другие работы убедительно разоблачают ложь реакционной историографии, не оставляют камня на камне от циничных и грубых фальшивок современных адвокатов фашизма и вымышленной ими легенде о «превентивной агрессии» и «вынужденном терроре».

Все большее число граждан ФРГ отвергает попытки реакционной историографии реабилитировать гитлеровский фашизм с целью воспрепятствовать разрядке напряженности в Ерропе и проведению реалистического внешнеполитического курса нынешнего правительства Федеративной Республики Германии.

Демократические силы в западногерманской историографии и публицистике активно выступают против антинаучных измышлений реакционных авторов и их попыток опровергнуть приговор истории. Научные труды таких историков и публицистов, как Г. Вейзенборн, В. Абендрот, Р. Кюнль, Э. Куби, Г. Грасс, Г. Блёкер, Г. Брюдигам и других, издания ряда западногерманских профсоюзов, объединения лиц, преследовавшихся при фашизме, некоторые социал-демократические органы печати, хотя и не всегда последовательно, вскрывают фальсификаторский характер изысканий историков крайне правого направления, публикуют работы, разоблачающие преступный характер внешней и внутренней политики гитлеровского фашизма. Большую работу по разоблачению неонацистской, реакционной идеологии ведут западногерманские коммунисты, историки-марксисты, живущие в ФРГ.

Источник: Бланк, Александр Соломонович. Легенды и мифы реакционной буржуазной историографии о германском фашизме / А. С. Бланк, д-р ист. наук. — Москва : Знание, 1972

ПРОДОЛЖЕНИЕ