Утро стрелецкой казни
Василий Суриков
Утро стрелецкой казни. 1881
Холст, масло. 218 × 379 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
«Утро стрелецкой кавни» была первой большой картиной, которую Суриков задумал в Москве. Детальное изучение петровского времени, покроя одежды, рисунков на тканях, оружия стрельцов и преображенцев отняло у художника целые годы. Он выискивал типы мужчин и женщин, похожих на его представление о стрельцах и стрельчихах. На рынках Москвы он находил расписные дуги, зарисовывал оглобли, колеса, конскую сбрую. Он видел красоту и в железном ободе колеса с синеватым отливом, который блестит сквозь комья осенней подмосковной грязи.
Три года создавалась картина, воплотившая народную трагедию в эпоху столкновения двух миров - старого мира стрельцов, преданных царевне Софье, не принимавшей никаких новшеств, и нового мира, который создавал молодой царь Петр, умный, горячий, но порою жестокий.
Суриков изображает в этой картине не саму казнь, а только приготовления к ней. И это ожидание смерти, пожалуй, гораздо сильнее, чем зрелище повешенных людей. Каждый из стрельцов по-своему ждет конца: один в полном отчаянии, онемев от сознания приближающейся гибели, другие по русскому обычаю истово прощаются с народом, принимая смерть мужественно и достойно, а рыжий стрелец слева смотрит на царя с такой ненавистью _и столько в нем бунтарской силы, что кажется - сама смерть ему не страшна.
Вот повели первого стрельца. Бархатный кафтан его разметан в грязи, свеча погасла, брошенная в осеннюю грязь, его тащат под руки солдаты Петра, сам он к месту казни не дойдет.
В стороне сидит на своем белом коне Петр. Глаза его гневны, лицо вот-вот перекосит судорога... Но он молчит, он неумолим, он знает, что если сейчас не сломит силу сестры Софьи, то эта сила сломит его самого, помешает ему ввести те новшества, которые должны возвысить Россию.
Утро стрелецкой казни. 1881
Холст, масло. 218 × 379 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
«Утро стрелецкой кавни» была первой большой картиной, которую Суриков задумал в Москве. Детальное изучение петровского времени, покроя одежды, рисунков на тканях, оружия стрельцов и преображенцев отняло у художника целые годы. Он выискивал типы мужчин и женщин, похожих на его представление о стрельцах и стрельчихах. На рынках Москвы он находил расписные дуги, зарисовывал оглобли, колеса, конскую сбрую. Он видел красоту и в железном ободе колеса с синеватым отливом, который блестит сквозь комья осенней подмосковной грязи.
Три года создавалась картина, воплотившая народную трагедию в эпоху столкновения двух миров - старого мира стрельцов, преданных царевне Софье, не принимавшей никаких новшеств, и нового мира, который создавал молодой царь Петр, умный, горячий, но порою жестокий.
Суриков изображает в этой картине не саму казнь, а только приготовления к ней. И это ожидание смерти, пожалуй, гораздо сильнее, чем зрелище повешенных людей. Каждый из стрельцов по-своему ждет конца: один в полном отчаянии, онемев от сознания приближающейся гибели, другие по русскому обычаю истово прощаются с народом, принимая смерть мужественно и достойно, а рыжий стрелец слева смотрит на царя с такой ненавистью _и столько в нем бунтарской силы, что кажется - сама смерть ему не страшна.
Вот повели первого стрельца. Бархатный кафтан его разметан в грязи, свеча погасла, брошенная в осеннюю грязь, его тащат под руки солдаты Петра, сам он к месту казни не дойдет.
В стороне сидит на своем белом коне Петр. Глаза его гневны, лицо вот-вот перекосит судорога... Но он молчит, он неумолим, он знает, что если сейчас не сломит силу сестры Софьи, то эта сила сломит его самого, помешает ему ввести те новшества, которые должны возвысить Россию.
| Всего комментариев: 0 | |