Сентябрь

Серебряная искра вспыхнула в траве. Куда упадёт солнечный луч — на траву, на ветки кустов, на лапы ёлок, — везде загораются искры. Весь лес в паутинном серебре. Возвращаясь домой, я приношу на своём плече тоненькую серебряную нитку.

Это блеск последних тёплых дней осени. Скоро наступит утро, когда, проснувшись, я увижу траву в холодном сизом серебре первого заморозка. И сразу с наступлением утренников начнут исчезать грибы. Во второй половине сентября сходят грузди и рыжики, прекращается рост маслят, берёзовиков, подосиновиков, моховиков. Изредка ещё попадается под прикрытием хвои и палых листьев молодой, крепкий боровик. Но шапочка у него совсем белая — признак того, что гриб видел мало солнца.

Октябрь

Тёмным вечером, стоя на крыльце, я слушаю музыку осеннего неба. Я различаю беспокойные птичьи голоса. Они приближаются перекликаясь. Свистом крыльев наполняется воздух. Идёт отлёт. Птичьи стаи мчатся на юг.

В лесу в эти дни необычайно тихо. Так привыкаешь к тишине, что самый лёгкий звук кажется необычайным по силе — дятел ли уронит шишку, белка ли проскачет по пышному ковру хрустящей листвы.

Небогата моя последняя добыча: опята, серушки, волнушки, свинушки, горькушки и валуи. Со второй половины октября и их не станет.

Но случается вплоть до крепких ноябрьских морозов находить в лесу свежие грибы. Заглянешь в дупло дерева — там жилец! Не зверь, не птица — оранжево-жёлтый опёнок с коричневой бархатной ножкой.

В дупле ему тепло. Снег выпадает, а опёнок всё ещё растёт.