(Отрывок из семейной хроники «Детские годы Багрова внука»)

В прекрасный летний день, когда солнечные лучи давно уже поглотили ночную свежесть, подъезжали мы с отцом к так называемому «Потаённому колку», состоящему по большей части из молодых и уже довольно толстых, как сосна прямых, лип, — колку, давно заповеданному и оберегаемому с особенной строгостью. Лишь только поднялись мы к лесу из оврага, стал долетать до моего слуха глухой необыкновенный шум: то какой-то отрывистый и мерный шорох, на мгновенье перемежающийся и вновь возникающий, то какое-то звонкое металлическое шарканье. Я сейчас спросил: «Что это такое?» — «А вот увидишь!» — отвечал, отец, улыбаясь, но за порослью молодого и частого осинника ничего не было видно; когда же мы обогнули его, чудное зрелище поразило глаза мои. Человек сорок крестьян косили, выстроясь в одну линию, как по нитке: ярко блестя на солнце, взлетали косы, и стройными рядами ложилась срезанная густая трава. Пройдя длинный ряд, вдруг косцы остановились и принялись чем-то точить свои косы, весело перебрасываясь между собою шутливыми речами, как можно было догадываться по громкому смеху: расслышать слов было ещё невозможно. Металлические звуки происходили от точенья кос деревянными лопаточками, обмазанными глиною с песком, о чём я узнал после. Когда мы подъехали близко и отец мой сказал обыкновенное приветствие «бог помочь» или «бог на помочь», громкое: «Благодарствуйте, батюшка Алексей Степанович!» огласило поляну и отозвалось в овраге, — и снова крестьяне продолжали широко, ловко, легко и свободно размахивать косами! В этой работе было что-то доброе, весёлое, так что я не вдруг поверил, когда мне сказали, что она тоже очень тяжела. Какой лёгкий воздух, какой чудесный запах разносился от близкого леса и скошенной ещё рано утром травы, изобиловавшей множеством душистых цветов, которые от знойного солнца уже начали вянуть и издавать особенно приятный ароматический запах! Нетронутая трава стояла стеной, в пояс вышиною, и крестьяне говорили: «Что за трава! Медведь медведём!» По зелёным, высоким рядам скошенной травы уже ходили галки и вороны, налетевшие из леса, где находились их гнёзда. Мне сказали, что они подбирают разных букашек, козявок и червяков, которые прежде скрывались в густой траве, а теперь бегали на виду по опрокинутым стеблям растений и по обнажённой земле. Подойдя поближе, я своими глазами удостоверился, что это совершенная правда. Сверх того, и я заметил, что птица клевала и ягоды. В траве клубника была ещё зелена, зато необыкновенно крупна; на открытых же местах она уже поспевала. Из скошенных рядов мы с отцом набрали по большой кисти таких ягод, из которых иные попадались крупнее обыкновенного ореха; многие из них хотя ещё не покраснели, но были уже мягки и вкусны.