Э. Цюрупа НЕИЗВЕСТНЫЙ ДРУГ — Пора нам с тобой по домам, звонок! Приходи сюда завтра. Кончим дорожку и построим с тобой зимовьюшку. — Какую зимовьюшку? — Домушку-зимовьюшку. Из снежных кирпичей. Олешек подпрыгнул от радости. Эх, жалко, что у Валерки горло болит, а то бы взялись втроем!.. И наутро они стали строить домушку-зимовьюшку. Олешек и не знал, что его знакомый летчик такой мастер. Всякая работа у него ладилась, и весело было за ним поспевать. — А где бы нам ведерко пустое раздобыть? — спрашивал летчик. Олешек мчался во весь дух, и скоро в лесу раздавался гром и звон; это Олешек тащил ведро от гардеробщицы Петровны. — А как бы нам чайник воды раздобыть? — говорил летчик, и Олешек притаскивал из дому чайник с водой. И всякий раз наливал так полно, что по дороге вода из носика выплескивалась и застывала на снегу. — Гляди-ка, — удивлялся летчик, — наша тропка теперь вся стала в ледяных точках и тире, прямо снежная телеграмма. От кого бы? — Может, от Деда Мороза? — предполагал Олешек. — Точно,— соглашался летчик.— Дед нам телеграфирует: «Стройте, ребята, из снега, а я льдом скую, крепко будет!» Они набирали в ведро снег, поливали его водой из чайника, размешивали палкой. — Настоящие кирпичи на цементном растворе кладут, а у нас с тобой кирпичи снежные — значит, и раствор из снега с водой. Мороз его прихватит — не разорвешь. Понял, как кладка кладется? Олешку было понятно. Осенью в березовой роще каменщики выкладывали кирпич за кирпичом красные стены детского сада. А летчик с Олешком строили свою зимовьюшку из белых кирпичей. Летчик нарезал их из слежавшегося снега. Вдвоем они подвозили кирпичи на листе фанеры — она теперь называлась волокушей. Складывали рядами, друг на дружку. Стенка росла, Олешек уже не доставал до края. А кирпичи надо было поднимать все выше. Иногда летчик опускал руки и тяжело переводил дыхание. — У нашего крана мотор пошаливает,— подмигивал он Олешку,— да мы ему не позволим из строя выходить, верно? — Не позволим! — радостно откликался Олешек. Он старался помогать летчику из всех сил. и притаптывал снег, и прихлопывал, и подгребал, и ладошками приглаживал. Рта он не закрывал ни на минуту. В морозном воздухе звучал непрестанно его пронзительный голосок: — А дверь будет? А окно сделаем? А крышу покроем? А трубу поставим? — Все будет, звонок, все будет,— отвечал летчик. Четыре дня подряд они строили свой дом. А когда закончили кладку стен, фанера перестала быть волокушей. Летчик высоко поднял ее на вытянутых руках, выгнул дугой, упер краями в снежные стены — и получилась крыша. Облепили крышу мокрым снегом. За ночь схватит его морозцем, крепкая станет крыша, ветром не сдует. — А я знаю, где валяется старый бидон без донышка,— сказал Олешек.— Его можно вместо трубы вставить. И вставили бидон без донышка. А над входом летчик приладил вертушку из картона, чтоб показывала силу ветра. Вот и готова домушка-зимсвьюшка. Теперь можно и ведро отдать Петровне, и чайник больше приносить не надо. И стало Олешку грустно, что строительство кончилось. Но оказалось, самые интересные дела только начинаются. Раздобыли два ящика — побольше и поменьше. Получились в домушке стол и стул. Натащили обломков красных кирпичей, сложили посреди домушки очаг, подальше от стенок, чтоб не растаяли. — Завтра наготовим щепы для растопки,— сказал летчик.—Да чистую жестянку, чтоб чай кипятить, да сухарей насушим. — Для кого сухарей? — удивился Олешек. — Для неизвестного друга,— сказал летчик.— Пойдет человек по лесу в буран, промерзнет — зуб на зуб не попадет. И вдруг —вот она, зимовьюшка наша! Входи, друг, грейся чайком, зимуй хоть целую зиму. Вечером дома на кухне Олешек выбрал самое сухое, самое прямое — без сучков — полено и спрятал его к себе под кровать. — Что за полено в комнате? — удивилась мама.— И зачем ты его завернул в газету? — Мне нужно! — сказал Олешек.— Мы с моим знакомым летчиком будем щепки щепать. Придет человек замерзший, а для него все уже готово: пожалуйста, разводи огонь, грейся чайком. — Да какой человек? — еще больше удивилась мама, а папа поднял глаза от газеты и серьезно и внимательно взглянул на сына. — Неизвестный друг! — ответил Олешек. И все рассказал про зимовьюшку. Тогда папа молча отложил газету, поднялся, раскрыл свой складной нож и нащепал из полена целую стопку щепок. Связал их бечевкой в аккуратную вязанку и сказал: — Получай, сынок, неси в свою зимовьюшку! И товарищу летчику привет передай. — А сухой заварки у вас, небось, нету? — спросила мама и положила с вязанкой маленькую, только что начатую пачку чая. Папа озабоченно покачал головой. — Отсыреет чай в зимовьюшке,— сказал он.— Отдала бы ты им, Варя, железную банку с крышкой. И мама вынула из буфета большую красивую банку. — И колбасу надо,— сказал Олешек. — Все тебе отдай.— Мама закрыла створку буфета. — А хорошо придумали люди,— сказал папа.— Стоит в тайге избушка. Привелось тебе в ней заночевать, что нужно, все для тебя припасено заботливыми руками. А будешь уходить, сам позаботишься о людях, что придут после тебя. — Ладно, положу кусок колбасы,— сказала мама. Утром, сияя от счастья, с разгоревшимися щеками, Олешек мчался по знакомой тропинке к снежному домику. В сердечке у него как будто пели самые звонкие птицы. Олешек прижимал к груди большую железную банку со всякими припасами. Он спешил поскорей рассказать летчику, что теперь и мама и папа вместе с ними устраивают зимовьюшку. Хорошие, просто замечательные у Олешка папа и мама, с ними так весело живется на свете. | |
Просмотров: 3206 | |
Всего комментариев: 0 | |