. . .

Июнь 1941 — август 1942

. . .

На новой должности

. . .

Для войск фронта предельно напряженным периодом были конец лета и начало осени 1942 года. Гитлеровские войска, несмотря на огромные потери в людях и технике, продолжали рваться к Сталинграду.

Артиллеристы во взаимодействии с пехотой и танками мужественно отражали наступление немцев.

Сосредоточив огромные силы — 6-ю полевую и 4-ю танковую немецкие армии, румынские и итальянские армии, фашистское командование стремилось захватить Сталинград. Ценою больших потерь, после ожесточенных пятидневных боев, к исходу 23 августа части 6-й армии прорвались к Волге в районе Лотошинка, Рынок.

Еще до этого большая часть штаба артиллерии Сталинградского фронта (с 28.IX.42 г. переименован в Донской фронт) вместе с командующим артиллерией переехала на новый командный пункт штаба фронта в село Малая Ивановка. Меня вместе с офицерами штаба Д. Р. Ермаковым, И. И. Кипровским, В. И. Калиновским, И. Я. Вороновым, а также зенитный отдел во главе с генералом В. Г. Поздняковым командующий артиллерией по указанию командующего фронтом оставил в распоряжении командования Юго-Восточного фронта (с 28.IX.42 г. переименован в Сталинградский фронт). [50]

Особое задание

23 августа, находясь в районе пристани на западном берегу Волги, я наблюдал, как немецкие бомбардировщики под сильным прикрытием истребительной авиации наносили массированный удар по Сталинграду. Город пылал. Сотни самолетов с различных высот бомбили и расстреливали жителей, подавляли систему противовоздушной обороны.

К моменту налета немецкой авиации у волжской переправы скопилась огромная толпа беженцев. Сотни стариков и женщин с малыми детьми ожидали переправы. Немецкая авиация с пикирования и на бреющем полете уничтожала беззащитных людей, метавшихся по площади у реки. Многие бросались в воду, ища в ней спасения, матери теряли своих детей. Крики и стоны людей заглушали рев самолетов, свист и грохот летящих и разрывающихся бомб, треск пулеметов. Картина стала еще более ужасной, когда из разбитого резервуара, стоявшего на берегу, горящая нефть хлынула в реку. Запылала Волга.

Город бомбили несколько дней. В нашем районе на улице Циолковского каким-то чудом уцелел дом, в котором размещался штаб. Мы продолжали работать, не перебираясь в другое место. Во время налетов укрывались с зенитчиками в хорошо оборудованном окопе.

Вечером 24 или 25 августа (сейчас уже точно не помню) я сказал заместителю командующего артиллерией по зенитной артиллерии генералу В. Г. Позднякову, что эту ночь нужно провести где-нибудь в овраге, оставаться в окопе опасно. Василий Георгиевич долго не соглашался, мотивируя тем, что в овраге темно, неудобно работать. Я все же настоял на своем. Утром, возвратившись к своему дому и окопу, мы обнаружили, что в наш окоп попала вражеская бомба. Вот тут-то Василий Георгиевич поверил в мое везение.

...Ударом через хутор Вертячий противник овладел Орловской, он угрожал заводам «Октябрь» и «Баррикады». Нависла опасность потери Сталинграда. Из рабочих сталинградских заводов были сформированы истребительные батальоны и отряды народного ополчения. Их усилили танками, отремонтированными на Сталинградском тракторном (экипажи состояли тоже из рабочих), и противотанковыми пушками, выпущенными заводом «Баррикады [51] «. За несколько часов рабочие превратились в воинов передовой линии фронта.

Войска 62-й армии под командованием прославленного военачальника генерала В. И. Чуйкова (впоследствии Маршал Советского Союза) обороняли северную часть города. До 19 ноября шли бои за город. Врагу не удалось сломить героев 62-й армии. Беспрерывными контрударами и контратаками частей армии и войск обоих фронтов усилия противника сводились на нет.

Наряду с 62-й армией, которая выдерживала главные удары гитлеровцев, огромный вклад в оборону Сталинграда внесла и 64-я армия. Маршал Советского Союза А. И. Еременко в своей книге «Сталинград» дает высокую оценку боевой деятельности этой армии, которой командовал генерал М. С. Шумилов:

64-я армия под его командованием сыграла исключительно большую роль в Сталинградском сражении. Ее упорство и активность в обороне, ее маневренность и подвижность на поле сражения причинили врагу множество неприятностей, нанесли ему большой урон, опрокинули многие расчеты противника, помогли сорвать не один из назначенных Гитлером сроков захвата Сталинграда. Наступая на участке 64-й армии, Гот, что называется, обломал свои танковые «клинья». Армии удалось удержать в своих руках высоты, расположенные южнее Сталинграда, что сыграло существенную роль в устойчивости обороны города в целом{9}.

В боях за город большую роль сыграли артиллеристы. Противотанковая артиллерия и подразделения противотанковых ружей были настоящей грозой для немецких танков, но противотанковых частей было совершенно недостаточно в создавшейся обстановке. К тому же они ежедневно несли большие потери.

Командующий фронтом генерал А. И. Еременко утром 25 августа поручил мне немедленно приступить к формированию истребительно-противотанковых артиллерийских полков, которые следовало по указанию штаба фронта направить в наиболее угрожаемые районы. Командующий добавил, что сегодня же к исходу дня нужно дать фронту 6–8 полков, а к концу третьего дня не менее двадцати. Генерал Еременко подчеркнул, что неисполнение [52] приказания может привести к тяжелым для Сталинграда последствиям.

Сейчас, спустя более тридцати лет, я думаю о том, какую огромнейшую работу проделал тогда маленький коллектив штаба артиллерии. По самым скромным подсчетам, нужно было набрать 250 офицеров, 800–900 сержантов и рядовых, более 300 орудий, 60 автомашин и свыше 300 тягачей — тракторов, машин. Где их искать?

В работу немедленно включились оставшиеся со мной офицеры Д. Р. Ермаков, И. И. Кипровский, И. Я. Воронов, В. И. Калиновский и другие.

Мне были вручены мандаты на получение орудий и тракторов с заводов «Баррикады» и Тракторного, а также разрешение на право «ареста» бесхозных машин. Я был уполномочен привлекать для формирования полков всех бойцов и командиров, оказавшихся вне частей.

На заводы сразу отправились офицеры Воронов и Калиновский. Им удалось достать более 150 орудий и несколько десятков тракторов. Недостающие тягачи заменяли автомашинами. Офицеры Ермаков и Кипровский занялись сбором личного состава.

Особенно трудно было вначале. Потом помогли офицеры-артиллеристы, привлеченные для формирования полков. Многие из них вышли из окружения со своими подчиненными.

Мне приходилось решать организационные вопросы, поспевать буквально всюду: держать связь со штабом фронта, контролировать ход сбора техники и людей, заботиться об обеспечении формируемых полков боеприпасами, средствами связи. Подгоняла мысль: успеем ли?

В 18 часов на сборных пунктах приступили к непосредственному формированию истребительно-противотанковых полков шестнадцатиорудийного состава. К этому времени сотни людей, множество орудий, тракторы, машины — все было укрыто в балках, которыми так богат район Сталинграда.

Людей выстраивали, затем из строя вызывались специалисты: наводчики, замковые, заряжающие. Места недостающих подносчиков снарядов занимали стрелки. Назначались командиры полков, батарей, создавался небольшой хозаппарат. Каждый полк обеспечивался определенным количеством автомашин, приборов и средств связи. В первый же день мы дали фронту требуемые полки. [53]

С большими трудностями шло формирование следующих частей. На заводе «Баррикады» орудий больше не было, не было тракторов и на Тракторном заводе. Зато много их стояло на железнодорожных платформах, разбросанных на путях. (Эвакуировать их в глубь страны оказалось невозможно из-за выхода фашистских войск к Волге севернее Сталинграда.) Каких трудов подполковнику Воронову стоило разыскать эти орудия и трактора, а затем с «боем» снимать их с платформ!

Так мы работали трое суток, не зная отдыха. И к исходу третьего дня дали фронту около двадцати истребительно-противотанковых полков. Боеприпасы они получали на складе в Бекетовке.

Отправкой полков в действующие войска по указанию оперативного отдела штаба фронта ведали подполковник Ермаков и майор Кипровский, которым часто не только приходилось выяснять, куда направлять полки, но и доводить их до боевых порядков.

Как правило, истребительно-противотанковые полки были вынуждены вступать в бой с ходу, на наиболее угрожаемых участках. Там же, где обстановка несколько стабилизировалась, эти полки уплотняли противотанковую оборону и тем самым повышали устойчивость обороны пехоты.

Боеспособны ли были эти полки? Безусловно, их нельзя было сравнивать с истребительно-противотанковыми частями, которые формировались в учебных центрах управлением командующего артиллерией Красной Армии. Но в тот тяжелый момент, когда враг, не считаясь с потерями, рвался вперед, сформированные нами полки, пусть неслаженные и плохо укомплектованные, сослужили большую службу. Основной костяк их составляли артиллеристы, и это в определенной мере спасало положение. Очень важным было то обстоятельство, что появление этих полков в боевых порядках стрелковых частей сделало оборону последних более устойчивой.

Конечно же, решение Военного совета Сталинградского и Юго-Восточного фронтов о срочном формировании противотанковых полков было верным. Даже использование для этого нас, офицеров другого фронта, в той обстановке было целесообразным. Ведь решалась судьба города.

Вражеским войскам не удалось овладеть Сталинградом, как ни подгоняли их истошные крики Геббельса и неистовые [54] приказы Гитлера. В этом — определенная заслуга артиллеристов обоих фронтов, в том числе и наших спешно сформированных истребительно-противотанковых полков.

Перечитывая написанное, я подумал, что могут найтись читатели, которые подвергнут сомнению факт формирования большого количества истребительно-противотанковых артиллерийских полков в столь короткий срок, в невероятно сложных условиях, да еще маленькой группой офицеров штаба артиллерии фронта. Ведь я не назвал ни номеров полков, ни фамилий командиров. Да и в управлении по формированиям командующего артиллерией Красной Армии не зафиксировано факта, о котором идет речь. Но нельзя забывать, что в те дни бои шли уже на подступах к городу. Создалось угрожающее для Сталинграда положение. Нужно было сделать все возможное и невозможное, чтобы отстоять его. Наши мысли были заняты только одним: быстрее работать, фронт не ждет, город в опасности. В годы войны на фронте порой совершалось такое, чему в мирное время трудно поверить.

Наша группа штаба артиллерии Донского фронта, временно оставленная в Сталинграде, располагалась в балке, довольно далеко от туннельного сооружения у реки Царица, где находился штаб фронта. Туда я ходил на доклад лишь раз в сутки. Поэтому донести в Москву о формировании полков не успел, да и не до формальностей было тогда. Полки именовались по фамилиям командиров. Эти истребительно-противотанковые части просуществовали недолго и, возможно, после окончания боевых действий под Сталинградом были расформированы.

Затем наша группа выполнила еще одно задание — эвакуировала из Сталинграда на левый берег Волги 120 орудий и минометов. 30 августа мы вернулись в свой штаб, в Малую Ивановку.

. . .

* в квадратных скобках - номера страниц

Надысев Г. С. На службе штабной. — М.: Воениздат, 1976. — 270 с. Изд. 2-е, испр. и доп.

читать всю книгу