(Отрывок из повести «Дальние страны».)

I.

Вечерело. От речки потянуло сыростью и запахом прибрежного ракитника. Куковала кукушка, и в красных лучах солнца кружилась кучками мелкая, как пыль, бесшумная весенняя мошкара.

Но вот среди тишины, сначала далёкий и тихий, как жужжание пчелиного роя, послышался из-за розовых облаков странный гул.

Потом, оторвавшись от круглого толстого облака, сверкнула в небе светлая, как будто серебряная, точка. Она всё увеличивалась. Вот уже у неё обозначились две пары распластанных крыльев... Вот уже вспыхнули на крыльях две пятиконечные звёздочки...

И весь аэроплан, могучий и красивый, быстрее, чем самый быстрый паровоз, но легче, чем самый быстролётный степной орёл, с весёлым рокотом сильных моторов плавно пронёсся над тёмным лесом, над пустынным разъездом и над Тихой речкой, у берега которой сидели ребятишки.

— Далеко полетел! — тихо сказал Петька, не отрывая глаз от удаляющегося аэроплана.

— В дальние города! — сказал Васька.— Они, аэропланы, всегда летают только в дальние. В ближние что? В ближние и на лошади можно доехать. Аэропланы — в дальние. Мы, когда вырастем, Петька, тоже полетим в дальние. Там есть и огромнейшие заводы, и большущие вокзалы. А у нас нет.

— У нас нет,— согласился Петька.— У нас только один разъезд да Алёшино, а больше ничего...

Ребятишки замолчали и удивлённо подняли головы. Гул опять усиливался. Сильная стальная птица возвращалась, опускаясь всё ниже. Теперь уже были видны маленькие колёса и светлый, блестящий круг сверкающего на солнце пропеллера.

Точно играя, машина скользнула, накреняясь на левое крыло, завернула и сделала несколько широких кругов над лесом, над алёшинскими лугами, над Тихой речкой, на берегу которой стояли изумлённые и обрадованные мальчуганы.

— А ты... а ты говорил: только в дальние,— волнуясь и запинаясь, сказал Петька.— Разве же у нас дальние?

Машина опять взвилась кверху и вскоре исчезла, только изредка мелькая в просветах между толстыми розовыми тучами.

«И зачем он над нами кружился?» — думали ребята, торопливо пробираясь к разъезду, чтобы рассказать другим, что они видели.

II.

Скоро они узнали, зачем прилетал к ним самолёт.

Однажды Васька, разыскивая Петьку, увидел учителя Ивана Михайловича, который сидел на завалинке и читал газету,

— Про что это вы, Иван Михайлович, читаете? — спросил он, заглядывая через плечо.— Читаете, а сами улыбаетесь. История какая-нибудь или что?

Про наши места читаю. Тут, брат, написано, что собрались строить возле нашего разъезда завод. Огромный заводище.

Алюминий — металл такой — из глины добывать будут. Богатые места у нас насчёт этого алюминия. А мы живём,— глина, думаем. Вот тебе и глина!

И как только Васька услыхал про это, он тотчас же соскочил с завалинки, чтобы бежать к Петьке и первым сообщить ему эту удивительную новость. Но, вспомнив, что Петька куда-то пропал, он уселся опять и стал расспрашивать Ивана Михайловича о том, как будут строить, на каком месте и высокие ли у завода будут трубы.

Где будут строить, этого Иван Михайлович ещё и сам не знал, но насчёт труб он разъяснил, что их вовсе не будет, потому что завод будет работать на электричестве. Для этого хотят построить плотину поперёк Тихой речки. Поставят такие турбины, которые будут крутиться от напора воды и вертеть динамо-машины, а от машин пойдёт по проволокам электрический ток.

Услыхав о том, что и Тихую речку собираются перегораживать, изумлённый Васька снова вскочил, но, вспомнив опять, что Петьки нет, обозлился на него всерьёз.

— И что за чудак? Тут такие дела, а он пропал.

III.

Через несколько дней ребята нечаянно наткнулись в лесу на брезентовую палатку, которая неизвестно откуда взялась на берегу Тихой речки.

В ней жили два человека и большой лохматый пёс, по кличке Верный.

Люди эти были учёные. Они приехали сюда искать ту самую глину, о которой говорил учитель Иван Михайлович.

Оказалось, что и самолёт прилетал сюда, чтобы помочь этим людям в поисках.

Теперь целыми днями ребята пропадали в лесу. Вместе с учёными они обшаривали берега Тихой речки.

Ходили на болото и даже зашли однажды к дальним Синим озёрам, куда ещё никогда не рисковали забираться вдвоём.

Когда дома их спрашивали, где они пропадают и что они ищут, они с гордостью отвечали:

— Мы глину ищем.

Всё это было очень интересно, особенно потому, что раньше вся глина казалась ребятам одинаковой. В сухую погоду это были просто ссохшиеся комья, а в мокрую это была обыкновенная густая и липкая грязь. Теперь же они знали, что глина — это не просто грязь, а сырьё, из которого будет добываться алюминий, и охотно помогали учёным разыскивать нужные породы глии, указывали запутанные тропки и притоки Тихой речки.

Вскоре на разъезде отцепили три товарных вагона, и какие-то незнакомые рабочие начали сбрасывать на насыпь ящики, брёвна и доски.

В эту ночь взволнованные ребятишки долго не могли уснуть, довольные тем, что разъезд начинает жить новой жизнью, не похожей на прежнюю.