Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку.
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут — забыл его спросить.

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен.
Мы прорывались к площади вперёд.
А враг гвоздит — не выглянуть из башен.
И кто его поймёт, откуда бьёт!

Тут угадай-ка, за каким домишком
Он примостился. Столько всяких дыр.
И вдруг к машине подбежал парнишка:
— Товарищ командир! Товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал...
Я подползал... Они вот там, в саду...
— Да где же, где? — А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу.—

Что ж, бой не ждёт.—Влезай сюда, дружище.—
И вот мы катим к месту вчетвером.
Стоит парнишка — мины, пули свищут,—
И только рубашонка пузырём.

Подъехали. «Вот здесь». И с разворота
Заходим в тыл и полный газ даём.
И вражью пушку, заодно с расчётом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозём.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть —
От дома к дому шёл большой пожар.
И, помню, я сказал: «Спасибо, хлопец!»
И руку, как товарищу, пожал...

Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку.
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
Но как зовут — забыл его спросить.

И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов и К. К. Рокоссовский на оборонительных рубежах под Москвой. С картины художника К. И. Финогенова.