Ему было всего шестнадцать лет. Он мечтал стать инженером. Очень любил литературу, много читал, сочинял стихи. Увлекался шахматами, спортом. Очень хорошо танцевал, обожал музыку. Но любовь к книгам у Олега была особенной, безграничной.

Рослый, широкоплечий, он выглядел старше своих лет. Его все находили красивым. У него были большие карие глаза, длинные ресницы, ровные широкие брови, высокий лоб, русые волосы. Олег никогда не болел. Он был на редкость здоровым мальчиком.

Закончить среднюю школу Олег не успел: он перешёл в десятый класс, когда началась война.

В июле 1942 года фронт приблизился к Краснодону. Олег и мой брат пытались уехать на восток, но сумели добраться только до Новочеркасска и там попали в окружение. Дороги были отрезаны. Пришлось им возвращаться обратно, в Краснодон. Здесь уже были немцы. Bo-всю свирепствовал немецкий «новый порядок»: расстрелы, массовые аресты, порки.

Олег по возвращении сильно изменился: стал молчаливым, скрытным, часто уходил из дому или приводил к себе товарищей, и они по нескольку часов, запершись, сидели в комнате. Долго я не могла понять, в чём дело. Как-то раз, случайно вернувшись домой в неурочный час, застала у себя нескольких ребят. Они что-то писали и, увидев меня, торопливо спрятали бумагу. Я попросила сказать, чем они занимаются. Ребята отмалчивались. Я настаивала. Тогда Олег заявил:

— Мы пишем листовки.

А товарищей он успокоил:

— Не бойтесь, мама нас не выдаст.

Я заинтересовалась:

— Что же вы будете делать с листовками?

— Пойдём в театр и будем их там распространять.

Я попросила показать листовку. Олег немедленно протянул мне исписанный лист бумаги. Там было сказано, чтобы родители прятали своих сыновей и дочерей и не давали угонять их в Германию.

Вскоре ребята ушли. А я весь вечер места себе не находила, всю ночь глаз не сомкнула: боялась и за сына, и за его товарищей. Ночевать Олег не пришёл. А на другой день явился сияющий.

— Поздравь, мама, все до одной листовки распространили, а две штуки даже вложили полицейским в карманы!

Так начинала свою работу подпольная краснодонская организация «Молодая гвардия».

Олег получил кличку «Кашук». От своего милого Кашука я узнавала о дальнейших шагах организации и оказывала сыну посильную помощь. Совершенно незаметно для себя самой я втянулась в деятельность организации. Ребята не только перестали опасаться меня, но иногда даже давали отдельные поручения.

С первых чисел сентября мы каждый вечер слушали по радио у себя на квартире сводки Советского Информбюро. Ребята разузнали, что у одного местного жителя, инженера, сохранился радиоприёмник. Олег отправился к инженеру и, не таясь, сказал, что хочет слушать Москву и просит дать ему приёмник. Инженер отнёсся к просьбе Олега сочувственно и передал ему приёмник.

Сперва Олег слушал радиопередачи сам, записывал сводки Информбюро и относил их товарищам, а те уже переписывали и распространяли по городу. Когда включался приёмник, окно мы плотно закрывали, а после приёма разбирали аппарат, складывали в корзину и уносили в подвал. Немцы так и не дознались, откуда население города узнаёт о действительном положении вещей на фронте.

-----

Рано утром 7 ноября, в XXV годовщину Октябрьской революции, Олег, красный от волнения, пришёл ко мне и сказал:

— Ты пойди посмотри, что в городе делается.

Я вышла на улицу — пахнула. Над несколькими наиболее крупными домами развевались красные советские флаги. Народ высыпал на улицы и с восхищением рассматривал неизвестно откуда появившиеся флаги.

— Олег,— спросила я,— это твоя работа?

Он засмеялся:

— Нет, мама, это не я.

— А кто же?

— Да вот есть такие ребята, которые вывесили,— уклончиво ответил он.

Началось настоящее паломничество к флагам. Полицейские метались по городу, разгоняя зрителей. Говорят, что у флагов были сделаны надписи: «Заминировано». Видимо, поэтому немцы не решались их снять. Флаги висели целый день и лишь к ночи исчезли.

...Вечером моя мать вышла за чем-то во двор, но через минуту вбежала в дом с криком:

— Пожар!

Мы с Олегом вышли на улицу. Зарево пожара охватило полнеба. Мать догадалась:

— Пожар на Садовой. Не «биржа» ли, часом, горит?

Олег хитро усмехнулся:

— Точно, бабунька, угадали, это «биржа» горит, а управа ещё не горит... А ей тоже гореть полагается...

С этими словами он оделся и ушёл.

Мне ясно стало, чьих рук это дело: без Олега и его друзей тут не обошлось.

Как после я узнала, здание «биржи» сгорело дотла, и там погибли списки людей, предназначенных к отправке на работы в Германию.

И на этот раз немцы не нашли виновников.

Несколько дней спустя Олег пришёл ко мне какой-то особенно возбуждённый и торжественно объявил:

— Поздравь меня, мамочка. Я принял присягу и дал клятву, что буду до последнего дыхания бороться с немцами. У нас есть своя организация.

Постепенно Олег и его товарищи превращали свою организацию в организацию вооружённого сопротивления немцам. В склад «Молодой гвардии» стали поступать винтовки и гранаты, добытые у немцев. С этих пор дороги для гитлеровских машин стали не безопасны.

Забеспокоились немецкие коменданты. Они увеличили штат полиции. Молодогвардейцы преследовали немцев днём и ночью. Это они, молодогвардейцы, портили телефонную и телеграфную связь. Это они, когда немцы пытались вывезти из Краснодона хлеб, сожгли шесть стогов хлеба и четыре стога сена. Это молодогвардейцы отбили 500 голов скота, которых немцы приготовили для отправки в Германию, а также перебили солдат, сопровождавших скот.

Смертельно опасной была работа у молодогвардейцев. Чуть что не так, малейший промах, оплошность, случайность — и всё могло пойти прахом. А расплата известная: смерть.

-----

1 января 1943 года начались массовые аресты молодёжи. Каждую минуту могли прийти и за Олегом. Оставаться в городе больше нельзя было. Пять человек и Олег в том числе решили уходить и пробиваться к частям Советской Армии.

Я сказала Олегу:

— Не бери с собой комсомольский билет, давай я его спрячу, здесь он будет цел, а когда придёшь, я тебе его отдам.

Олег ответил мне:

— Ты знаешь, мама, я всегда тебя слушал, всегда ты мне хорошие советы давяла Но сейчас не послушаю и комсомольского билета не оставлю. Какой же я буду комсомолец, если билет свой дома оставлю?

Тогда я зашила комсомольский билет в пиджак и ещё нитками переплела, чтобы не выпал. Несколько бланков комсомольских удостоверений Олег сам зашил в пальто.

...Отправились ребята. Десять дней скитались они, стремились перейти линию фронта, а на одиннадцатый день пришли обратно. Нигде им не удалось пробиться.

-----

В последний раз я видела своего Олега 11 января — измученного, обмороженного. Домой он прийти не мог: там ждали его немецкие жандармы. Он пошёл к соседке. Мне сказали об этом, и я побежала к Олегу. Надо было его куда-то прятать. Я решила отправить сына в соседнее село. Нарядила его девочкой и пошла с ним. Больно мне было смотреть на Олега: чуяло материнское сердце —быть беде. Не выдержала, расплакалась:

— Увижу ли тебя, сынок?

А он утешает:

— Не плачь, мама. Жив останусь. Себя береги. А меня немцы не поймают. Скоро наши придут, недалеко уже... Заживём, мама, да ещё как!

И верно, скоро пришли наши. Только сынку моему не довелось дожить до светлого дня. Не уберёгся мой мальчик. Убили изверги моего Олега...

Вопросы и задание.

1. Кем был в организации «Молодая гвардия» Олег Кошевой?

2. Расскажите, как молодогвардейцы боролись с немецкими захватчиками.

3. Как относилась к деятельности Олега Кошевого его мать?

4. Чем она помогала «Молодой гвардии»?