Драму Островского «Гроза» И. С. Тургенев охарактеризовал как «удивительнейшее, великолепнейшее произведение русского могучего... таланта».

Действительно, и художественные достоинства «Грозы», и её идейное содержание дают право считать эту драму самым замечательным произведением Островского.

«Гроза» была написана в 1859 г., в том же году поставлена в театрах Москвы и Петербурга и в 1860 г. появилась в печати. Появление пьесы на сцене и в печати совпало с самой острой полосой в истории 60-х годов. Это был период, когда русское общество жило напряжённым ожиданием реформ, когда многочисленные волнения крестьянской массы стали выливаться в грозные бунты, когда Чернышевский звал народ «к топору». В стране, по определению В. И. Ленина, отчётливо наметилась революционная ситуация.

Оживление и подъём общественной мысли на этом переломном этапе русской жизни нашли своё выражение в обилии обличительной литературы. Естественно, что общественная борьба должна была найти своё отражение и в художественной литературе.

Особенное внимание русских писателей в 50—60-х годах привлекали три темы: крепостное право, появление на арене общественной жизни новой силы — разночинной интеллигенции и положение женщины в стране.

Но в ряду тем, выдвинутых жизнью, была ещё одна, требовавшая неотложного освещения. Это — тирания самодурства, денег и старозаветного авторитета в купеческом быту, тирания, под гнётом которой задыхались не только члены купеческих семей, особенно женщины, но и трудящаяся беднота, зависевшая от капризов самодуров. Задачу обличения экономической и духовной тирании «тёмного царства» и поставил перед собой Островский в драме «Гроза».

Как обличитель «тёмного царства» Островский выступил ешё в пьесах, написанных до «Грозы» («Свои люди — сочтёмся» и др.). Однако теперь, под влиянием новой общественной обстановки, он ставит тему обличения шире и глубже. Он не просто обличает теперь «тёмное царство», но и показывает, как в глубине его возникает протест против вековых традиций и как старозаветный уклад начинает рушиться под напором требований жизни.

Протест против отживших устоев жизни находит выражение в пьесе прежде всего и сильнее всего в самоубийстве Катерины. «Лучше не жить, чем жить так!» — вот что означала самоубийство Катерины. Приговора общественному быту, выраженного в такой трагической форме, русская литература до появления драмы «Гроза» ещё не знала.

Трагический конфликт живого чувства Катерины и мёртвого уклада жизни — это основная сюжетная линия пьесы. Но, как правильно указал Добролюбов, зрители и читатели пьесы думают «не о любовной интриге, а обо всей жизни». Это значит, что обличительный пафос «Грозы» распространяется на самые разнообразные стороны русского быта, затрагивая самые его основы. Он звучит в той или иной форме в речах Кулигина, Кудряша, Варвары и даже безответного Тихона (в финале пьесы). «Злодеи вы! Изверги! Эх, кабы сила!» — восклицает Борис. Это — предвестие крушения старых форм жизни. Обречённость «тёмного царства» начинает сознавать даже Кабаниха, эта властная блюстительница домостроевского уклада. «Старине приходит конец»,— мрачно заявляет она.

Так в драме «Гроза» Островский вынес суровый приговор «тёмному царству» и, следовательно, тому социально-политическому строю, который всемерно поддерживал «тёмное царство».

Бытовой фон пьесы

Действие драмы «Гроза» происходит в провинци альном городе Калинове, расположенном на берегу Волги. Крутой, высокий берег реки... Внизу — спокойная, широкая Волга, вдали — мирные селенья и поля Заволжья. Таков вид на окрестности, открывающийся из общественного сада города Калинова. «Вид необыкновенный! Красота! Душа радуется!» — восклицает Кулигин, один из местных жителей, который вот уже пятьдесят лет любуется и всё не может налюбоваться знакомым пейзажем.

На фоне этого мирного, полного красоты и спокойствия пейзажа безмятежно и ровно, казалось бы, должна была протекать жизнь обитателей города Калинова. Но спокойствие, которым дышит жизнь калиновцев,— это только видимое, обманчивое спокойствие. Это даже не спокойствие, а сонный застой, равнодушие ко всяким проявлениям красоты, безразличие ко всему, что выходит из рамок обычных домашних забот и волнений.

Жители Калинова живут той замкнутой и чуждой общественных интересов жизнью, какая характеризовала быт глухих провинциальных городков в старые, дореформенные времена. Они живут в полном неведении того, что совершается на белом свете. Только странницы донесут иногда вести о далёких странах, где правят «султан Махнут турецкий» и «султан Махнут персидский», да ещё принесут слух о земле, «где все люди с пёсьими головами». Вести эти сбивчивы и неясны, так как странницы «сами, по немощи своей, далеко не ходили, а слыхать — много слыхали». Но досужие рассказы таких странниц вполне удовлетворяют нетребовательных слушателей, и калиновцы, посидев на завалинке у ворот, крепко заперев ворота и спустив на ночь собак, уходят спать.

Невежество и полный умственный застой характерны для быта города Калинова. За внешним спокойствием жизни здесь кроются суровые, мрачные нравы. «Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие!» — говорит бедняк Кулигин, механик-самоучка, испытавший на себе всю тщетность попыток смягчить нравы своего города и образумить людей. Описывая Борису Григорьевичу жизнь города и сочувственно указывая на тяжёлое положение бедноты, он говорит: «А богатые-то что делают?

...Вы думаете, они дело делают либо богу молятся? Нет, сударь! И не от воров они запираются, а чтоб люди не видали, как они своих домашних едят поедом да семью тиранят! И что слёз льётся за этими запорами, невидимых и неслышимых!»

Островский беспощадно-правдиво рисует тёмный быт и «жестокие нравы» города Калинова, и произвол местных самодуров, и мертвящий домостроевский уклад («Домострой» — книга, написанная в XVI в., содержащая наставления в вере я благочестии и суровые правила житейского поведения и домашнего быта.) семейного быта, приводящий молодое поколение к бесправию и забитости, и эксплуатацию беззащитного трудящегося люда богачами, и власть религиозных суеверий в купеческой среде, и ненависть столпов «тёмного царства» ко всему новому, и вообще мрак и рутину, нависшие над бытом «тёмного царства».

Действующие лица «Грозы»

В пьесе выступают две группы обитателей города Калинова. Одна из них олицетворяет гнетущую власть «тёмного царства». Это Дикой и Кабаниха, угнетатели и враги всего живого и нового. К другой группе относятся Катерина, Кулигин, Тихон, Борис, Кудряш и Варвара. Это жертвы «тёмного царства», угнетённые, одинаково ощущающие грубую силу «тёмного царства», но по-разному выражающие свой протест против этой силы.

Образ Дикого

В комедии Островского «В чужом пиру похмелье» так определяется значение слова самодур. «Самодур — это называется, коли вот человек никого не слушает: ты ему хоть кол на голове теши, а он всё своё... Это — дикий, властный человек, крутой сердцем».

Таким самодуром, поведением которого руководят только необузданный произвол и тупое упрямство, является Савёл Прокофьич Дикой. Дикой требует беспрекословного повиновения окружающих, которые идут на что угодно, лишь бы как-нибудь не прогневить его. Особенно тяжко приходится его домашним: дома Дикой распоясывается без всякого удержу, и члены семьи, спасаясь от его ярости, целыми днями прячутся на чердаках да в чуланах. Вконец затравил Дикой племянника Бориса Григорьевича, зная, что тот находится от него в полной материальной зависимости.

Нисколько не стесняется Дикой и с посторонними, над которыми можно безнаказанно «покуражиться». Благодаря деньгам он держит в своих руках всю бесправную массу обывателей и издевается над ними. Особенно ярко черты самодурства проявляются у него в разговоре с Кулагиным.

Кулигин обратился к Дикому с просьбой дать десять рублей на устройство солнечных часов для города.

Дикой. А может, ты украсть хочешь; кто тебя знает!..

Кулигин. За что, сударь, Савёл Прокофьевич, честного человека обижать изволите?

Дикой. Отчёт что ли, я стану тебе давать? Я и поважней тебя никому отчёта не даю. Хочу так думать о тебе, так и думаю. Для других ты честный человек, а я думаю, что ты разбойннк, вот и всё. Хотелось тебе это слышать от меня? Так вот слушай! Говорю, что разбойник, и конец! Что же ты судиться, что ли, со мной будешь! Так, ты знай, что ты червяк. Захочу — помилую, захочу — раздавлю.

Дикой чувствует свою силу и власть — власть капитала. «Толстосумы» почитались тогда «именитыми людьми», перед которыми бедняки вынуждены были заискивать и пресмыкаться. «Выйти в люди» — это значит «сколотить» себе капитал. Хороши были любые средства, лишь бы только разбогатеть. Тот же Кулигин говорит об этом так: «А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые ещё деньги нажить».

Ради денег Дикой готов пойти на какое угодно мошенничество и обман. Вот один из его приёмов: «Много у меня в год-то народу перебывает... не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, а у меня из этого тысячи составляются, так оно мне и хорошо!» Жалобы обиженных не достигают цели. Да и что бедняки могут сделать с самодуром, когда он даже городничего фамильярно хлопает по плечу?

Деньги — это его страсть. Расстаться с ними, если уж они попали в его карман, для Дикого мучительно. «У него в доме никто и пикнуть не смей о жалованье: изругает на чём свет стоит». Лучше всего говорит об этом сам же Дикой: «Да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь, уж знаю, что надо отдать, а всё добром не могу!.. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет: всю нутренную вот разжигает, да и только; ну, и в те поры ни за что обругаю человека». «Пронзительный мужик»,— так характеризует Дикого за его грубость и ругательства Кудряш.

Пасует Дикой лишь перед теми, кто способен дать ему отпор. Раз на перевозе, на Волге, он не посмел связаться с проезжим гусаром, а после опять-таки выместил свою обиду дома, разогнав всех по чердакам да чуланам. Сдерживает он свой нрав и перед Кабанихой, видя в ней ровню себе.

Власть денег была, однако, не единственной причиной, создававшей почву для необузданного произвола. Другой причиной, помогавшей процветанию самодурства, было невежество. Невежество Дикого особенно наглядно проявляется в сцене его разговора с Кулигиным относительно устройства громоотвода.

Дикой. Да гроза-то что такое по-твоему, а? Ну, говори!

Кулагин. Электричество.

Дикой (топнув ногой). Какое ещё там елестричество? Ну, как же ты не разбойник! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали, а ты хочешь шестами да рожнами какими-то, прости господи, обороняться. Что ты, татарин, что ли?

Язык человека, манера говорить и самая интонация речи обычно соответствуют характеру человека. Это в полной мере находит подтверждение в языке Дикого. Речь его всегда груба и насыщена бранными, оскорбительными выражениями и эпитетами: разбойник, червяк, дармоед, дурак, проклятый и т. п. А искажение им иностранных слов (езуит, елестричество) только подчёркивает его невежество.

Деспотизм, необузданный произвол, невежество, грубость — вот те черты, которые характеризуют образ самодура Дикого, типичного представителя «тёмного царства».

Кабаниха

Образ суровой и властной Марфы Игнатьевны Кабановой (Кабанихи) позволяет нам познакомиться ещё с одной разновидностью представителей «тёмного царства», такой же типичной, как Дикой, но ещё более зловещей и мрачной.

«Ханжа, сударь! Нищих оделяет, а домашних заела совсем»,— так правильно и метко определяет характер Кабанихи Кулигин.

Действительно, Кабаниха прежде всего ханжа, прикрывающая и оправдывающая все свои действия идеалами патриархальной, церковной, домостроевской старины. Кабаниха строго соблюдает все обычаи, и порядки этой патриархальной старины. Она требует, например, чтобы Катерина при расставании с мужем обязательно «выла» (т. е. причитала) и чтобы она не обнимала его, а кланялась ему в ноги.

Новые порядки кажутся ей нелепыми и даже смешными. Всех хочет она заставить жить по старинке и не терпит ни в ком из окружающих проявления «своей воли», своей инициативы. «Молодость-то что значит? — размышляет она после сцены расставания Катерины с мужем.— ...Ничего-то не знают, никакого порядка. Проститься-то путём не умеют. Хорошо ещё, у кого в доме старшие есть, ими дом-то и держится, пока живы.". Так-то вот старина-то и выводится... Что будет, как старики перемрут, как будет свет стоять, уж и не знаю».

Как истинная блюстительница старины, Кабаниха суеверна. У неё показное благочестие. Она не пропускает ни одного церковного богослужения, оделяет деньгами нищих, принимает в своём доме странниц вроде Феклуши. Но деспотизм её в домашнем быту ещё тяжелее, чем деспотизм Дикого.

Дикой покричит, поругается, сгоряча даже прибьёт, да и остынет, а Кабаниха мучит и преследует свои жертвы систематически, изо дня в день, истязая их хладнокровно, назойливо, подтачивая, «как ржа железо». Семью она бездушным деспотизмом и ханжеством доводит до полного развала. Она свела в могилу Катерину, из-за неё ушла из дому Варвара, а Тихон, в сущности добрый, хотя и безвольный человек, потерял всякую способность думать и жить самостоятельно. Семья, по выражению Тихона, «врозь расшиблась».

Кабаниха так же консервативна, как и Дикой. Если Дикой не может понять, что нет никакого греха в громоотводе, Кабаниха не может помириться с тем, что «для ради скорости» люди выдумали «огненного змея» — паровоз. «А меня хоть ты золотом осыпь, так я не поеду»,— решительно заявляет она в ответ на сообщение Феклуши о «машине».

Неумолимый враг всего нового, Кабаниха, впрочем, уже предчувствует, что старине приходит неизбежный конец, что наступают тяжёлые для неё времена. «Нам бы только не дожить до этого»,— говорит Феклуша боязливо, указывая, что «за грехи» людей уже и дни делаются всё короче и короче. «Может, и доживём»,— с мрачным озлоблением заявляет Кабаниха.

Кабаниха типична как представительница деспотического уклада «тёмного царства». И в то же время она не во всём похожа на Дикого. Это более сложная разновидность представителей «тёмного царства». Кабаниха прежде всего умнее Дикого. В то время как Дикой действует больше «нутром», как грубая физическая и денежная сила, Кабаниха выступает как своеобразный теоретик старого уклада, фанатически защищая домостроевщину. В отличие от необузданного, дикого в своих выходках и не владеющего собой Дикого она сдержанна, внешне бесстрастна и сурова. Это единственный человек в городе, с которым как-то считается Дикой.

И язык её богаче и сложнее, чем язык Дикого. В нём тоже проскальзывают иногда грубые выражения, но не они характерны для её речи. Властность Кабанихи сказывается не в ругательствах, а в повелительном тоне её речи («В ноги, в ноги!»; «Ну!»; «Разговаривай ещё!»). Заметный отпечаток на её речь наложила та атмосфера «благочестия» и старинной обрядовости, которую она поддерживает в своём доме.

Странницы и нищие, покровительствуемые и оделяемые ею, устанавливают постоянную её связь с народным говором и, по-видимому, с устной народной поэзией, легендами, духовными стихами и пр.

Поэтому в речи Кабанихи встречаются и пословицы, и образные обороты народной речи. Всё это делает язык Кабанихи своеобразно колоритным, хотя и не смягчает общий облик этой властной, суровой, непреклонной блюстительницы устоев «тёмного царства».

Деспотизм, ханжество, невежество, бездушная защита отживших свой век порядков и обычаев — таковы черты внутреннего облика Кабанихи, делающие её наряду с Диким суровой и ещё более страшной охранительницей устоев «тёмного царства».

Тихон и Борис

Самодурство и деспотизм, подавляя в окружаю щих людях проблески свободы и самостоятельности, неизбежно порождают людей запуганных и забитых, не смеющих жить своим умом и волей. К таким жертвам «тёмного царства» относятся в пьесе Тихон и Борис.

Тихон с детства во всём привык повиноваться своей матери, привык до того, что и в зрелом возрасте боится поступить не по её воле. Безропотно он переносит все издевательства Кабанихи, не смея протестовать. «Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!»— говорит он Кабановой и прибавляет потом: «Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!»

Единственное заветное желание Тихона — это вырваться, хотя бы ненадолго, из-под опеки матери, запить, загулять, загулять так, чтобы на целый год отгуляться.

Тихон по-своему любит жену. Будучи по природе добрым и мягким человеком, он от всей души жалеет её и желает облегчить её тяжёлое положение. Но человек он не только безвольный, но и ограниченный, простоватый. Душевный мир Катерины для него слишком высок и непонятен. «Не разберу я тебя. Катя! — говорит он ей.— То от тебя слова не добьёшься, не то что ласки; а то так сама лезешь».

Не умея понять глубокой души Катерины и её мечтательных порывов, он не может, конечно, понять и драмы, назревающей в ней. Отказав Катерине в поддержке в самый критический момент её жизни, он невольно становится одним из виновников её гибели.

Борис Григорьевич, племянник Дикого, по уровню своего развития стоит значительно выше окружающей его среды. Образование, полученное им в Москве, в коммерческой академии, привило ему некоторые культурные взгляды и потребности. Ему трудно ужиться в среде Диких и Кабановых. Но и у него не хватает характера, чтобы вырваться из-под их порабощающей власти. «Образование отняло у него силу делать пакость... но не дало ему силы противиться пакостям, которые делают другие»,— замечает Добролюбов.

Он искренно, по-настоящему любит Катерину, готов пострадать за неё, облегчить её муки. Простыми словами выражает он своё глубокое чувство: «Делайте со мной, что хотите, только её не мучьте!»

Он единственный среди всех действительно понимает Катерину, но помочь ей он не в силах: у него недостаёт решимости бороться за свою любовь. Катерине он советует покориться судьбе, а сам скрепя сердце смиряется и уезжает по настоянию Дикого приказчиком в Кяхту, хотя и предчувствует, что любимая женщина без него погибнет.

Борис — добрый, мягкий человек. Но прав Добролюбов, отмечая, что Катерина полюбила его «больше на безлюдья», т. е. за отсутствием в окружающей среде более достойного человека. Катерину толкнуло к Борису в сущности её стремление порвать с той обстановкой, в которой она задыхалась. Она ошиблась, и ошибка эта стоила ей жизни.

Оба они — и Тихон, и Борис — не сумели защитить и спасти Катерину. И обоих «тёмное царство», превратившее их в безвольных, забитых людей, не способных бороться за своё счастье, обрекло на то, чтобы «жить на свете да мучиться».

Образ Катерины

Центральным персонажем в драгме «Гроза» является образ Катерины. По складу характера и интересам Катерина резко выделяется из той среды, в которую она попала в силу бытовых условий. В этой исключительности и своеобразий характера героини и заключается причина глубокой жизненной драмы, которую она должна была пережить в «тёмном царстве» Диких и Кабановых.

Катерина — натура поэтически-мечтательная. Вспоминая о своем детстве и девичьих годах, промелькнувших так незаметно, Катерина сама рассказывает Варваре о том, как сформировался мир её чувств и настроений. Тогда, в родительском доме, ей жилось радостно, легко и привольно.

Ласки матери, которая в ней «души не чаяла», уход за любимыми цветами, которых у Катерины было «много-много», вышивание по бархату, посещение церкви, прогулки по саду, рассказы странниц и богомолок — вот круг тех ежедневных впечатлений, под влиянием которых сложился внутренний мир Катерины.

Девушкам её общества в те времена не давали образования. Книгу заменяли рассказы досужих странниц и богомолок. Впечатлительная от природы, Катерина жадно прислушивалась, к каждому их слову, всё принимая на веру.

Жила она замкнутым внутренним миром, погружаясь порой в какие-то сны наяву, подобные сказочным видениям. «В солнечный день из купола такой светлый столб вниз идёт, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало... ночью встану... да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колени, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чём молюсь и о чём плачу»,— рассказывает она Варваре.

Катерина говорит языком, каким в купеческой среде того времени, могла говорить только женщина, поэтически настроенная и одарённая. Из рассказов её о детстве и девичестве видно, под какими, влияниями сложилось у неё тонкое чувство красоты народной речи. Это влияние того бродячего люда — странниц, странников и нищих,— которые, растекаясь по русской земле в поисках пропитания, незаметно разносили и произведения устного народного творчества.

Из этих произведений Катерина черпала и образные народные сравнения (точно голубь воркует; дым, точно облака; летала бы, как бабочка, и др.), и народные обороты речи (души не чаяла), и певучесть речи, и образы народных песен. Вот Катерина, думая о Борисе, восклицает: «Ветры буйные, перенесите вы ему печаль-тоску мою!» Образец такого обращения к ветру мы находим ещё в плаче Ярославны в «Слове о полку Игореве», а словосочетание печаль-тоска — во многих народных лирических песнях. В языке Катерины, кроме того, чувствуется ещё и некоторый налёт книжности.

Катерина сама указывает источник этой книжности: странницы, как вспоминает она, рассказывают «жития разные, либо стихи поют». Жития — это описания жизни святых, имевшиеся в церковной литературе, а стихи — это, очевидно, духовные стихи, которые любили распевать странники и нищие, особенно слепые. Влиянием церковно-книжной литературы, а также и церковных богослужений, которые «досмерти» любила посещать Катерина, объясняется наличие таких слов в её языке, как храм, рай, ангелы, грех и др. Язык Катерины в общем значительно богаче и красочнее языка других персонажей «Грозы». Выделяют его и особый мягкий лиризм, эмоциональность и задушевность тона, соответствующие общему складу характера Катерины.

Натура мечтательная, впечатлительная, с характером по преимуществу «любящим, идеальным», по определению Добролюбова, Катерина в то же время обладает пылкой и страстной душой. «Такая уж я зародилась горячая! — говорила она.— Я ещё лет шести была, не больше, так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно; я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула её от берега. На другое утро уж нашли вёрст за десять!»

Катерина — женщина не только со страстным, но и с сильным характером. Она способна на полный разрыв с опостылевшей ей средой и жизнью. «Эх, Варя, не знаешь ты моего характеру!— признаётся она.— Конечно, не дай бог этому случиться! А уж коли очень мне здесь опостынет, так не удержат меня никакой силой. В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так не стану, хоть ты меня режь!»

И вот такая впечатлительная, поэтически настроенная и в то же время решительная женщина попадает в семью Кабановой, в затхлую атмосферу ханжества и назойливой, мелочной опёки. После домашнего рая с его волшебным миром грёз и видений Катерина попадает в обстановку, от которой веет мертвенным холодом и бездушием. Естественно, что конфликт между этой обстановкой «тёмного царства» и светлым душевным миром Катерины завершился трагически.

Трагизм положения Катерины осложнялся ещё тем, что её выдали замуж за человека, которого она не знала и любить не Могла, как ни старается она быть ему верной и любящей женой.

Попытки Катерины найти отзыв в сердце мужа разбиваются о рабскую приниженность и недалёкость Тихона и грубость его интересов. Тихон думает только о том, как бы забежать к Дикому «выпить», покутить.

Нетрудно понять, с какой силой должно было вспыхнуть чувство Катерины, когда на пути её встал новый человек, не похожий на всех окружающих.

Любовь к Борису стала единственным смыслом её существования. Эта любовь открывала ей дорогу в иную жизнь. А Катерина любит жизнь. Она говорит: «Кабы моя воля, каталась бы я теперь на Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись».

Понятно, как задыхалась она в мертвящей, нестерпимой обстановке дома Кабанихи.

Катерина и любит не так, как окружающие её женщины. Она готова на всё для любимого человека, преступая даже те понятия о грехе и добродетели, которые были для неё священными. Внутренняя чистота и правдивость не позволяют ей лгать в любви, обманывать, притворствовать. «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю!.. Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?» — заявляет она возлюбленному.

Катастрофа наступает именно потому, что Катерина не хочет и не может таить своего «греха». Она публично, на городском бульваре, кается перед мужем. Скоро происходит и развязка драмы — самоубийство героини, которым она проявила свой отпаянный, хоть и бессильный протест против «тёмного царства».

Добролюбов назвал Катерину «лучом света в тёмном царстве». Самоубийство её как бы на миг осветило беспробудный мрак «тёмного царства». В её трагическом конце, по словам критика, «дан страшный вызов самодурной силе... В Катерине видим мы протест против кабановских понятий о нравственности , протест, доведённый до конца, провозглашённый и под домашней пыткой, и над бездной, в которую бросилась бедная женщина».

А. И. Герцен, касаясь в 1864 году «Грозы», писал: «В этой драме автор проник в глубочайшие тайники... русской жизни и бросил внезапный луч света в неведомую душу русской женщины, этой безгласной, которая задыхается в тисках неумолимой и полудикой жизни патриархальной семьи».

Образ Катерины по справедливости принадлежит к лучшим образам женщин не только в творчестве Островского, но и во всей русской художественной литературе.

Образ Кулигина

Светлым лучом в «тёмном царстве» можно назвать и Кулигина. Фамилия Кулигина напоминает известного нижегородского механика — изобретателя Кулибина, талантливого самородка из мещан, занимавшегося и литературой: несколько его стихотворений было напечатано в конце XVIII в. Кулигин у Островского также чувствует пристрастие к поэзии и сам пробует писать стихами: «По-старинному, сударь. Поначитался-таки Ломоносова, Державина...»

Кулигин — бедный часовщик, механик-самоучка, мечтающий о том, чтобы найти perpetuum mobile (перпетуум мобиле). (Perpetuum mobile — вечный двигатель; над осуществлением идеи вечного двигателя тщетно трудились тысячи людей.) Он думает не о своей личной выгоде, а о служении обществу, о благоустройстве родного города, о положении бедняков. Мечтая получить за вечный двигатель миллион, он говорит: «Я бы все деньги для общества и употребил, для поддержки. Работу надо дать мещанству-то. А то руки есть, а работать нечего». А пока этого миллиона нет, Кулигин хлопочет о том, чтобы поставить в городе громоотвод и построить солнечные часы.

«Какой хороший человек! Мечтает себе и счастлив».— говорит о нём Борис. Правда, Кулигин только мечтает, он не вступает в решительную борьбу с самодурами и действует больше уговорами и обличениями.

Он просто вынужден подчиниться силе, так как он одиночка и сила не на его стороне: «Съедят, живого проглотят!», «Нечего делать, надо покориться»,— грустно рассуждает он. Но покориться внешне ещё не значит внутренне успокоиться. Вот почему Борис ошибался, думая, что Кулигин счастлив.

Словами Кулигина автор высказывает свои взгляды на жестокие нравы «тёмного царства» и сочувствие к талантливым людям из народа, задавленным общественно-политическим строем.

Образ Кулигина помогает нам понять и идею пьесы. Это идея неминуемой гибели «тёмного царства». Самодуры боятся новшества и того просвещения и гуманного взгляда на жизнь, представителем которых является Кулигин. Но если просвещение начинает проникать в самые различные уголки и слои русского общества, то конец «тёмного царства» близок.

Так Кулигин и Катерина, каждый по-своему, освещают тяжёлый мрак, сгустившийся над мёртвым «тёмным царством».

Добролюбов о драме «Гроза»

Анализу творчества Островского Добролюбов посвятил две статьи: «Тёмное царство» и «Луч света в тёмном царстве».

Первая статья была напечатана в «Современнике» в 1859 г., вскоре после выхода в свет первого собрания сочинений Островского. Вторая статья, посвящённая анализу драмы «Гроза», была напечатана вслед за постановкой этой пьесы в Московском Малом театре в 1860 г.

Мир, изображённый в пьесах Островского, Добролюбов назвал «тёмным царством», подчеркнув этими словами, что уродливые общественные отношения, показанные в пьесах Островского, характеризуют не только мир чиновников и купцов, но и жизнь всей тогдашней России. В этом «тёмном царстве» все блага жизни захвачены богатыми дармоедами, в нём царят беззаконие, произвол, грубая сила, самодурство. В статье «Луч света в тёмном царстве» Н. А. Добролюбов дал блестящий анализ идейного содержания и художественных особенностей драмы «Гроза». В статье мы находим прекрасную характеристику всех действующих лиц «Грозы», не исключая даже таких третьестепенных, как Глаша — «девка Кабанихи». Всего больше внимания критик уделил образу Катерины, правильно видя в нём идейный центр пьесы. Нужно иметь в виду, что критик вложил в эту статью, как незадолго до этого и в статью «Тёмное царство», скрытый политический смысл. Под «тёмным царством» он вообще разумеет мрачный феодально-крепостнический строй России с его деспотизмом и гнётом. Поэтому самоубийство Катерины он рассматривает как вызов деспотическому укладу жизни, как протест личности против какого бы то ни было гнёта, начиная с семейного.

Говоря о том, что настала пора пробуждения личности, Добролюбов намекал на неизбежность борьбы с самодержавно-крепостническим строем. А так как под термином самодурство критик подразумевал именно самодержавие, то он многозначительно писал: «В «Грозе» есть даже что-то освещающее и ободряющее. Это «что-то» и есть по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость и близкий конец самодурства».

«Русская жизнь и русская сила вызваны художником в «Грозе» на решительное дело»,— заявлял Добролюбов. А «решительное дело» на подцензурном эзоповском языке 60-х годов значило революционное дело.

В этих словах можно видеть ключ к пониманию идейного смысла «Грозы». В этом можно видеть также доказательство того, что Островский во многом был близок к революционно-демократическим кругам России 60-х годов.

Приёмы композиции и характеристики в «Грозе»

Художественные достоинства драмы «Гроза» дают право считать её одним из шедевров русской драматургической литературы. Восторгаясь пьесой, И. А. Гончаров писал: «С какой бы стороны она ни была взята,— со стороны ли плана создания, или драматического движения, или, наконец, характеров — всюду запечатлена она силою творчества, тонкостью наблюдательности и изяществом отделки».

Гончаров особенно подчеркнул типичность образов «Грозы»: «Всякое лицо в драме есть типический характер, выхваченный прямо из среды народной жизни. Автор дал целый, разнообразный мир существующих на каждом шагу личностей». К этому можно добавить, что типичен и самый город Калинов, изображённый в пьесе.

Действие драмы раскрывается с глубокой внутренней закономерностью, стройно и естественно. Вместе с тем драматург искусно использует и такие приёмы композиции, которые придают пьесе особую сценичность, а движению действия — остроту и напряжённость. Таков приём использования пейзажа на протяжении всей пьесы.

Пейзаж выполняет в «Грозе» двойную функцию. В начале пьесы он является фоном, на котором развёртывается драматическое действие.

Он как бы подчёркивает несоответствие между мёртвым, неподвижным бытом калиновцев и их «жестокими нравами», с одной стороны, и прекрасными дарами природы, которые не умеют ценить калиновцы, — с другой.

Пейзаж этот действительно прекрасен. Любуясь им, Кулигин говорит Борису: «Хорошо, сударь, гулять теперь. Тишина, воздух отличный, из-за Волги с лугов цветами пахнет, небо чистое....

Открылась бездна, звезд полна.

Звездам числа нет, бездне — дна».

Но Кулигин — поэт, мечтатель — одинок в городе со своим восторженным отношением к природе. Тем рельефнее обрисовывается равнодушие ко всему изящному, прекрасному со стороны Диких и Кабановых, готовых задушить всякое проявление хорошего, естественного чувства в окружающей их среде.

Различную роль в пьесе играет гроза в первом и четвёртом актах. Гроза в природе, атмосферная гроза, здесь непосредственно вторгается в душевную драму героини, влияя на самый исход этой драмы. Наступает она в момент наиболее сильных переживаний Катерины.

В душе Катерины под влиянием чувства любви к Борису начинается смятение. Она выдаёт свою тайну Варваре и борется между двумя чувствами: любви к Борису и сознанием греховности, «незаконности» этой любви. Катерина чувствует, будто на неё надвигается какая-то беда, страшная и неотвратимая, — и в это время начинается гроза. «Гроза! Побежим домой! Поскорее!» — с ужасом восклицает она. Раздаются первые удары грома — и Катерина снова восклицает: «Ах, скорей, скорей!» Это в первом действии пьесы. Но вот гроза надвигается вторично:

Женщина. Ну, всё небо обложило. Ровно шапкой, так и накрыло.

1-й гуляющий. Эко, братец ты мой, точно клубком туча-то вьётся, ровно что в ней там живое ворочается.

2-й гуляющий. Уж ты помяни моё слово, что эта гроза даром не пройдёт... Либо уж убьёт кого-нибудь, либо дом сгорит...

Катерина (прислушиваясь). Что они говорят? Они говорят, что убьёт кого-нибудь... Тиша, я знаю, кого убьёт... Меня убьёт.

Разражается гроза, и напряжённые нервы Катерины не выдерживают: она публично кается в своей вине. Удар грома — и она падает без чувств.

Важное композиционное значение имеет и роль старой «барыни с двумя лакеями». Её появление также совпадает с картинами грозы. «Быть греху какому-нибудь, — говорит Катерина.— Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью, и меня кто-то туда толкает...»

Она боится соблазна, «страшного греха» запретной любви — и тут же появляется старуха со своими зловещими речами: «Что, красавицы? Что тут делаете? Молодцов поджидаете, кавалеров? Вам весело? Весело? Красота-то ваша вас радует? Вот, вот. в самый омут», — пророчит она Катерине её судьбу. Вдали же за Волгой ползут, обволакивают небо тучи перед грозой.

Барыня с палкой и два лакея в треугольных шляпах сзади показываются ещё раз в момент наивысшего напряжения действия пьесы. Гремят удары грома. До Катерины доносятся опять слова безумной старухи: «Что прячешься? Нечего прятаться! Видно, боишься: умирать-то не хочется!.. В омут лучше с красотой-то. Все в огне гореть будете в неугасимом!»

Катерина в ужасе подбегает к стене галереи и, как нарочно, опускается на колени возле картины, изображающей «геенну огненную»: «Ад! Ад! Ад! Геенна огненная! (Кабанова, Кабанов а Варвара окружают её.) Всё сердце изорвалось! Не могу я больше терпеть. Матушка! Тихон! Грешна я перед богом и перед вами!»

Такими средствами автор «Грозы» намеренно усиливает драматизм её сценических положений.

Картинность и рельефность изображения обстановки и характеров в пьесе усиливается ещё приёмом контраста.

Параллельно основной интриге пьесы (Катерина и Борис Григорьевич) развивается также второстепенная (Варвара и Кудряш), противопоставленная первой.

На параллелизме и контрасте построена вся сцена свидания ночью в овраге: простодушно-грубоватые чувства и речи Кудряша и Варвары оттеняют приподнято-лирический тон объяснений Бориса и Катерины. Самые характеры их во всём противоположны. Кудряш, в отличие от Бориса,— человек бойкий, смелый, ловкий, умеющий постоять за себя даже перед Диким; просто и легко смотрит на жизнь Варвара, не мучается угрызениями совести, как Катерина, и даже не понимает её мук. «По-моему,— рассуждает, она,— делай, что хочешь, только бы шито да крыто было». Варвара не даёт себя в обиду, не поддаётся матери и, отстаивая свою свободу, бежит из дому с Кудряшом.

Характерные качества героев Островский подчёркивает и так называемыми знаменательными или изобразительными фамилиями, при помощи которых автор раскрывает внутренний мир своих героев, доминирующие черты их характера (Дикой — дикий человек, Кудряш — кудрявый добрый молодец, Тихон — тихий человек, Кулигин — похожий на Кулибина). Этот приём характеристики вообще широко употребляется в драматургии Островского, причём герои его носят не только аллегорические фамилии, но и имена: Гордей и Любим Торцовы в комедии «Бедность не порок», Сила Грознов в драматических сценах «Правда хорошо, а счастье лучше», Луп Лупыч — чиновник в «Пучине» и т. д.

Иногда основные свойства героя Островский подчёркивает в именах и фамилиях даже пародийно-преувеличенно: квартальный в комедии. «Не было ни гроша, да вдруг алтын» носит имя Тигрия Львовича Лютова (лютый, словно тигр и лев}. Купцы у Островского носят фамилии Пузатова, Брюхова, Разновесова, Ахова и т. д.

Очень отчётливо характеризует действующих лиц и самый их язык. Речь персонажей строго индивидуализирована. В самом складе её, в выборе выражений, в оборотах речи видна внутренняя сущность человека. В этом мы уже убедились, говоря о языке Дикого, Кабанихи и Катерины. То же самое можно сказать и о языке других действующих лиц пьесы.

Так, язык Кулигина, поклонника Ломоносова и Державина, несколько старомоден. В нём чувствуется влияние книжных, церковнославянских оборотов.

Язык Кудряша испещрён просторечными словами (слободно, пойдём... в разгул), народными пословицами, поговорками и присловьями; в нём проглядывает и краснобайство приказчика.

Странница Феклуша плетёт свои льстивые словеса, рассказывает о своих чудесных «видениях» да о землях, «где все люди, с пёсьими головами»,— и сам собой рисуется образ ханжи и святоши, живущей за счёт обывательской темноты и невежества.

Сравнительная образованность Бориса подчёркивается одним штрихом. Кулигин говорит: перпету мобиле, а Борис поправляет: перпетуум мобиле.

Островский как мастер-драматург

Островский выступил со своими пьесами на переломе от 40-х к 50-м годам. Это был критический период в истории русской сцены, когда она оказалась заполненной или напыщенными трагедиями, или водевилями и чувствительными мелодрамами, частично заимствованными с Запада. Собственно русского, народного театра, который бы широко отображал быт России, не было.

Что же дал русской драматургии Островский?

Островский выступил в своих пьесах прежде всего как первоклассный художник-реалист. Превосходно зная русский быт, в особенности быт купечества, Островский перенёс на сцену русскую жизнь во всей её самобытности и естественности. Семейная жизнь купцов с её деспотизмом и самодурством, грубость и невежество в общественном и домашнем быту, бесправное положение женщины, обрядовая сторона жизни, предрассудки и суеверия, народный говор — всё это отразилось в бытовых пьесах Островского настолько правдиво и ярко, что театральный зритель как бы ощущал на сцене самую атмосферу русской жизни.

Окончательно порвав с шаблонами классицизма и романтизма и сделав свои многочисленные произведения «пьесами жизни», Островский довершил в драматургии дело Фонвизина, Грибоедова, Пушкина и Гоголя и навсегда утвердил в России торжество реалистической драмы.

Не следует забывать, что Островский описывал жизнь не только купцов. Мы видим в его пьесах и чиновников, и приказчиков, и свах, и актёров, и коммерсантов новой формации, и дворян. и бедных тружеников-интеллигентов, и генералов, и крестьян и т. д. Это целая энциклопедия быта и нравов эпохи со всеми их положительными и отрицательными сторонами.

Возврат к ходульной трагедии и чувствительной мелодраме после реалистических пьес Островского стал уже невозможен.

Мастерство реалиста сказывается у Островского и в языке его пьес, характеризующем изображаемую среду.

Речь каждого персонажа служит одним из важных приёмов типизации и в произведениях эпического жанра. Но в романах автор располагает разнообразными средствами характеристики героев, до прямой авторской характеристики включительно. (Вспомните, какими приёмами охарактеризованы Манилов. Собакевич. Плюшкин и Чичиков в поэме Гоголя «Мёртвые души» или Обломов в романе Гончарова «Обломов».) В пьесе же авторская речь отсутствует. Поэтому язык персонажей в ней является главнейшим средством их типизации. Действующие лица пьесы, как разъясняет Горький, «создаются исключительно и только их речами». Герой пьеса должен говорить так, как говорил бы человек его характера, образа мыслей, настроений, культурного уровня и общественного положения или профессии. Следовательно, образ героя в пьесе только тогда может получиться типичным и выразительным, когда речь его типична для этого образа.

В пьесах Островского более тысячи действующих лиц, и каждое из них говорит языком, соответствующим своему духовному облику и профессии. 1ак, лирически окрашенный язык Катерины в пьесе «Гроза» не имеет ничего общего с грубой, отрывистой речью Дикого. А речь Дикого в свою очередь значительно отличается от речи другого самодура — Гордея Торцова («Бедность не порок»), увлекающегося внешней, показной стороной культуры и употребляющего такие «иностранные» слова, как небель, шемпанское, фицианты и т. п.

Умелая индивидуализация речи героев характеризует Островского как замечательного мастера диалога. Достаточно прочитать или прослушать разговор Кабановой, Тихона и Катерины в третьем явлении второго действия или разговор Дикого с Кулигиным во втором явлении четвёртого действия, чтобы убедиться в этом. Различие речи действующих лиц в этих диалогах дано так выразительно и отчётливо, что характер каждого героя делается понятным без всяких разъяснений.

Необходимо отметить в пьесах Островского и искусное использование языковых богатств народной поэзии: песен, пословиц, поговорок и т. п.

Вспомним, например, песни Кудряша в третьем действии драмы «Гроза». Пословицы Островский использует даже в заглавиях пьес: «Не так живи, как хочется». «Не в свои сани не садись», «Свои люди — сочтёмся», «Бедность не порок», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Старый друг лучше новых двух» и т. п.

Верность и меткость народного языка Островского отмечены были уже Добролюбовым.

Оценивая замечательное языковое мастерство Островского, Горький назвал его «чародеем слова».

Задаче реалистического изображения действительности служит и композиция пьес Островского. Действие его пьес развёртывается обычно медленно, спокойно, в соответствии с тем устойчивым, малоподвижным бытом, который в них изображается. Драматических эффектов в виде выстрелов, самоубийств, переодеваний и т. п. Островский избегает. Самоубийство Катерины в драме «Гроза» нужно рассматривать не как сценический приём, усиливающий впечатление от пьесы, а как драматический финал, подготовленный всем ходом событий.

Очень важным свойством пьес Островского является элемент комического, искусно используемый драматургом. Проявляется он у Островского в разных формах: то как юмор, согретый теплотой и сочувствием, при изображении маленьких, забитых жизнью, честных людей, невольных жертв общественного неравенства, то как обличительный, сатирический смех, направленный против деспотизма самодуров, беззастенчивости и безжалостности хищников, развращённости дворянства и т. п. Сатирическую направленность пьес Островского глубоко вскрыл Добролюбов.

В своих статьях, посвящённых Островскому, великий критик разъяснил, насколько зто было возможно в рамках царской цензуры, какое важное идейное значение имел смех Островского, направленный на обличение различных сторон «тёмного царства».

Драматургия Островского — сложное явление, впитавшее в себя опыт целого ряда русских и западноевропейских драматургов, творчество которых внимательно изучал Островский.

Важнейшее достоинство творчества Островского — глубокий реализм, выразившийся в широком, правдивом освещении русского быта, в создании множества типичных образов из различных общественных классов, в замечательной характеристике изображаемой среды и естественности построения пьес.

ЗНАЧЕНИЕ А. Н. ОСТРОВСКОГО

И. А. Гончаров писал Островскому в связи с 35-летием деятельности драматурга: «Литературе Вы принесли в дар целую библиотеку художественных произведений, для сцены создали свой особый мир. Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас, мы, русские, можем с гордостью сказать: «У нас есть свой русский национальный театр. Он по справедливости должен называться «Театр Островского».

В письме Гончарова правильно и глубоко подмечены две основные заслуги Островского: перед русским театром и перед русской литературой.

Творчество Островского составило в истории нашего театра целую эпоху. Он действительно оказался создателем русского национального театра. Особенно прочно связано имя Островского с историей Московского Малого театра.

Почти все пьесы Островского ещё при жизни его были поставлены в этом театре.

На них воспиталось в дальнейшем несколько поколений артистов Малого театра, выросших в замечательных мастеров русской сцены. Пьесы Островского сыграли такую роль в истории репертуара Малого театра, что он с гордостью называет себя «Домом Островского».

За полтора десятилетия до создания первой пьесы Островского В. Г. Белинский писал в «Литературных мечтаниях»: «О, как было бы хорошо, если бы у нас был свой, народный, русский театр!

...В самом деле — видеть на сцене всю Русь, с её добром и злом, с её высоким и смешным, слышать говорящими её доблестных героев, вызванных из гроба могуществом фантазии, видеть биение пульса её могучей жизни!»

Могучий талант Островского осуществил эту мечту Белинского о национальном, «народном, русском театре». Островский сам сознавал свою близость к народному творчеству. В письме к умирающему Некрасову он писал:

«Как вам умирать, с кем же мне тогда идти в литературе? Ведь мы с вами только двое настоящие народные поэты, мы только двое знаем его, умеем любить его сердцем и чувствовать его нужды без шаблонного западничества и без детского славянофильства».

Л. Толстой, касаясь проекта выпуска произведений Островского издательством «Посредник», писал драматургу: «Я по опыту знаю, как читаются, слушаются и запоминаются твои веши народом, и поэтому мне хотелось бы содействовать тому, чтобы ты стал теперь Поскорее в действительности тем, что ты есть, — несомненно, общенародным в самом широком смысле писателем».

Чрезвычайно важна роль Островского и в истории русской литературы. Пьесы его имеют для нас важнейшее познавательное значение. Островский не был спокойным, бесстрастным бытописателем русской жизни. Это был общественный трибун, демократ.

Мы знакомимся по его пьесам с тяжёлым, мрачным бытом «тёмного царства», с сочувствием следим за борьбой свободной, вольнолюбивой личности с мертвящими устоями прошлого, учимся познавать богатства душевных сил русского человека и ненавидеть тот гнёт, который мешал в прошлом свободному развитию его личности.

Добролюбов ещё в ранних пьесах Островского увидел черты народности. Глубина изображения Островским быта и психологии русского народа действительно даёт ему все права на имя великого народного русского драматурга.

«Только те произведения, — писал Островский, — пережили века, которые были истинно народными у себя дома; такие произведения со временем делаются понятными и ценными и для других народов, а, наконец, и для всего света».

Эта слова великого русского писателя полностью приложимы к драме «Гроза», одному из шедевров не только русской, ко и мировой драматургии.