НАЧАЛО

В 1873 г. Толстой начинает писать новый роман — «Анна Каренина».

«Анна Каренина»

Роман «Анна Каренина» писался в 70-е годы (1873—1877). В это время перед Толстым всё настойчивее начинают вставать вопросы, которые тревожили его уже в 50—60-е годы: вопросы о смысле и цели жизни, о судьбах дворянства и народа, о взаимоотношении города и деревни, о жизни и смерти, о любви и счастье, о семье и браке и т. п. Постановка и решение этих вопросов составляют идейное содержание романа «Анна Каренина».

Действие романа развёртывается на широком и сложном социальном фоне. Перед нами проходят самые разнообразные слои русского общества 70-х годов: и титулованная аристократия (княжеские и графские фамилии Щербацких, Облонских, Вронских, Серпуховских, Тверских и пр.), и высшая дворянско-чиновничья бюрократия (Каренин, Стремов), и разночинная интеллигенция (доктор, адвокат, художник Михайлов, нигилист Крицкий и др.), и капиталисты (Болгаринов, Мальтус, Рябинин), и крестьяне, и слуги.

В центре внимания автора стоит дворянское общество. Как изображается оно в романе?

Толстой — великий реалист. Показывая быт своего класса, он видит и его недостатки, подходит к нему критически, а иногда даже сатирически. Критическая струя в романе обусловлена, несомненно, идейно-тематическим замыслом произведения: противопоставлением морально здоровой поместной патриархальной среды пустому и развращённому светскому обществу.

Центральный образ романа — Анна Каренина, представительница великосветского общества 70-х годов, жена крупного петербургского сановника.

Толстой рисует свою героиню как прелестную, очаровательную женщину. Но Анну выделяет из ряда великосветских женщин не столько её внешность, сколько сложность и своеобразие её душевного облика.

Не удивительно, что в душе её должна была проснуться неудовлетворённость пустой светской жизнью. К тому же она была равнодушна к мужу, человеку сухому и рассудочному.

Встреча с Вронским словно пробудила Анну. Пожертвовав для Вронского мужем, сыном, блестящим общественным положением, Анна и от Вронского требовала этого. Вот почему, видя постепенное охлаждение Вронского, она естественно приходит к мысли о смерти. «Я хочу любви, а её нет,— думает Анна.— Стало быть, всё кончено». Ту же мысль, что для неё всё кончено, Анна выражает другими словами: «Отчего не потушить свечу, когда смотреть больше не на что?» И Анна бросается под поезд.

Анна Каренина — замечательный образ цельной, непосредственной женщины, живущей чувством. Но трагизм её положения и судьбы было бы неправильно объяснять только непосредственностью её натуры. Он лежит глубже — в условиях той социальной среды, которая обрекла женщину на общественное презрение и одиночество.

Алексей Вронский — второй из главных героев романа. Это — один из наиболее блестящих представителей великосветских кругов России своего времени. «Страшно богат, красив, большие связи, флигель-адъютант, и вместе с тем — очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый... он и образован, и очень умён» — так характеризует Вронского Стива Облонский.

Граф Вронский ведёт образ жизни, типичный для молодого, обеспеченного аристократа. Он служит в одном из гвардейских полков, тратит сорок пять тысяч рублей в год, очень любим товарищами и во всём разделяет взгляды и привычки своей аристократической среды.

Полюбив Анну, Вронский понял, как дурно жил он прежде, понял, что он обязан изменить обычный уклад своей жизни. Жертвуя честолюбием и свободой, он выходит в отставку, расстаётся с привычной светской средой и начинает искать новые формы жизни. Моральная перестройка Вронского, однако, так и не привела его к выходу, который дал бы ему полнее жизненное спокойствие и удовлетворение. Потрясённый самоубийством Анны и внутренне опустошённый, он сам начинает искать смерти и уезжает добровольцем' на войну в Сербию.

Таким образом, конфликт с социальной средой, в который Вронский оказался косвенно замешанным, связав свою судьбу с Анной, и его привёл к жизненной катастрофе.

Алексей Александрович Каренин, муж Анны,— один из «столпов» высшего дворянского общества, представитель сановной бюрократии столицы.

Образ Каренина нарисован Толстым резко сатирически. В этом сказалось отрицательное, враждебное отношение автора к бюрократическим сферам страны — защитникам ооициальной государственности, проводникам и охранителям ложной городской цивилизации.

Полную противоположность людям великосветского общества, изображённого в романе, представляет собой Константин Левин.

Левин выступает в романе прежде всего как убеждённый враг городской культуры и цивилизации. Он ненавидит столичную жизнь с её ложью, суетой, условным этикетом и развратом.

Идеал Левина — патриархально-усадебный уклад, деревенская жизнь помещика в условиях сближения с крестьянством. Левин настолько убеждён в спасительности этого пути, что одно время даже думает о женитьбе на крестьянке, мечтая путём «опрощения» воспринять первобытный народный дух и найти здоровую основу для деятельности (часть 3-я, глава XII). Мечты об опрощении Левин, конечно, не осуществляет. Он так и остаётся барином, пытаясь в условиях дворянско-усадебного быта найти формы деятельности, которые упрочили бы экономику его хозяйства и в то же время дали ему нравственное удовлетворение.

Левин энергично берётся за организацию хозяйства, вырабатывая целую программу экономического сотрудничества барина и крестьянина.

Классовая ограниченность мешает ему понять, что на пути к его сближению с крестьянской массой стоит одно чрезвычайно важное препятствие — социальное неравенство. Левин подменяет социальную проблему, стоявшую перед ним, проблемой моральной. «Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват — говорит он.

В романе исключительно полно изображается внутренняя жизнь Левина. Так как рационализаторская деятельность помещика переплетается у него с поисками личного счастья, то перед нами проходит и история любви Левина.

Левин находит свой идеал. Семья, мирные хозяйственные занятия, новая вера, осветившая ему «смысл жизни»,— вот что делает героя романа вполне счастливым и уравновешенным. Он получает то «радостное, общее с мужиками знание, которое одно даёт спокойствие души».

Автобиографическое значение образа Левина несомненно. Левин пережил тяжёлый нравственный кризис дворянского самосознания, который переживал в 70-х годах и сам Толстой.

В романе «Анна Каренина» Толстой выступает не только как великий художник, но и как философ-моралист и социальный реформатор. Он ставит в романе ряд вопросов, которые волновали его в эпоху, когда в России «всё переворотилось» и только начинало укладываться. Среди этих вопросов два особенно привлекали внимание Толстого: вопрос о положении женщины в семье и обществе и вопрос о роли в стране дворянского класса и его перспективах.

В плане постановки, «проблемы семьи» трактуется Толстым образ Анны Карениной.

Толстой осуждает Анну не за то, что она со всей смелостью сильного и прямого человека бросила вызов лицемерному светскому обществу, а за то, что она посмела ради личного чувства разрушить семью.

В автобиографическом образе Левина Толстой вскрывает свой собственный путь искателя смысла жизни, утверждая ряд таких взглядов, к которым он пришёл трудным, мучительным путём.

Толстой призывав дворянство бросить безнравственную, пустую и нездоровую городскую жизнь, грозящую разорением и вырождением, и обратиться к своему основному, исконному делу — организации сельского хозяйства на условиях, примиряющих интересы крестьянина и помещика.

Взгляды Толстого, выраженные в романе, во многом утопичны. Заслуга Толстого в том, что он в переломную эпоху русской жизни поставил важные и сложные вопросы, привлекая к ним внимание общества. Оценивая эту заслугу писателя, В. И. Ленин говорит: «Рисуя эту полосу в исторической жизни России, Л. Толстой сумел поставить в своих работах столько великих вопросов, сумел подняться до такой художественной силы, что его произведения заняли одно из первых мест в мировой художественной литературе» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, стр. 293).

Роман написан рукой гениального мастера. Глубина психологической обрисовки образов, тонкость и своеобразие портретной живописи, поразительное мастерство пейзажа, прелесть художественной простоты языка, реализм в изображении быта — всё это делает роман одним из величайших художественных произведений русской литературы.

Переход на позиции патриархального крестьянства

Толстой был глубоким и чутким наблюдателем своей эпохи. Россия после реформы 1861 г. представлялась Толстому бушующим морем, которое крестьянства готово поглотить всё. Он отдавал себе ясный отчёт в том, что в стране назревает социальная катастрофа. Замечание о том, что в стране всё «переворотилось» и только начинает укладываться, мы видим уже в романе «Анна Каренина». А в дневнике за 1881 г. он записывает: «Революция экономическая не то, что может быть, а не может не быть. Удивительно, что её нет».

В «Исповеди» (1879—1881) он рассказывает, какой переворот произошёл с ним после того, как он сблизился с «рабочим народом», т. е. с крестьянской массой.

«Со мной случилось то, что жизнь нашего круга — богатых, учёных — не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл. Все наши действия, рассуждения, наука, искусство,— всё это предстало мне в новом значении. Я понял, что всё это — одно баловство, что искать смысла в этом нельзя».

Так Толстой приходит к разрыву с дворянским классом.

Мы знаем, что этот перелом в мировоззрении и настроениях писателя готовился давно.

Кризис 80-х годов был лишь завершением длительной и сложной полосы исканий, сомнений, противоречий Толстого. Теперь он полностью переходит на позиции патриархального крестьянства и с этих позиций обрушивается на государственный строй России, на быт и мораль привилегированных классов.

Этот перелом приводит Толстого к отрицанию государства, церквм, собственности. Ленин говорит об этом переломе: «По рождению и воспитанию Толстой принадлежал к высшей помещичьей знати в России,— он порвал со всеми привычными взглядами этой среды и, в своих последних произведениях, обрушился с страстной критикой на все современные государственные, церковные, общественные, экономические порядки, основанные на порабощении масс, на нищете их, на разорении крестьян и мелких хозяев вообще, на насилии и лицемерии, которые сверху донизу пропитывают всю современную жизнь» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, стр. 301).

Однако, вскрыв всё лицемерие и ужас капиталистической системы, основанной на жесточайшей эксплуатации человека человеком, Лев Толстой не сделал для себя правильного вывода о необходимости революционной борьбы для уничтожения капитализма. Путь преодоления социальной несправедливости он ошибочно увидел в моральном перерождении людей, а не в социальной резолюции. Свою новую точку зрения, в свете которой он критически переосмысливал все жизненные явления, Толстой сформулировал в трактате «Так что же нам делать?». Он писал: «Только кажется, что человечество занято торговлей, договорами, Бойнами, искусством; одно дело для него важно и одно только дело оно делает: оно уясняет себе нравственные законы, которыми оно живёт. Но это уяснение нравственного закона есть не только главное, но единственное дело всего человечества».

Путь к счастью он видит в нравственном самоусовершенствовании, в непротивлении злу насилием и в опрощении.

Учение это пропагандируется в ряде книг и статей («В чём моя вера?», «Критика догматического богословия», «Что такое искусство?» и т. п.). Так создаётся его учение, известное под именем «толстовства». В оценке Ленина «учение Толстого безусловно утопично и, по своему содержанию, реакционно в самом точном и в самом глубоком значении этого слова» (В. И. Л енин, Сочинения, т. 17, стр. 32).

Однако в пору реакции 80-х годов число последователей морального учения Толстого, так называемых толстовцев, растёт.

К группе этих последователей принадлежали люди самых различных категорий; были среди них такие, которые искренне и наивно верили в непогрешимость учения Толстого и даже пробовали устроить свою жизнь по рецептам Толстого; были просто растерявшиеся интеллигенты, надеявшиеся найти в словах Толстого ответы на мучившие их вопросы; были и лицемеры, использовавшие близость к Толстому в своекорыстных целях.

В Ясной Поляне

К концу XIX в. яснополянская усадьба превращается в своеобразный культурный центр, куда из разных концов России и других стран света приезжают писатели, учёные и общественные деятели, чтобы познакомиться с Толстым.

М. Горький с изумлением и гордостью писал: «Весь мир, вся земля смотрит на него, из Китая, Индии, Америки — отовсюду к нему протянуты живые трепетные .нити, его душа—для всех и — навсегда».

В Ясной Поляне Толстого посещают писатели — И. С. Тургенев, А. А. Фет, А. П. Чехов, М. Горький, Н. С. Лесков, В. Г. Короленко, В. М. Гаршин. В. В. Вересаев и др.; художники — И. Е. Репин, И. Н. Крамской, Н. Н. Ге, М. В. Нестеров, Л. О. Пастернак, В. А. Серов, Н. А. Ярошенко и др.; скульпторы — П. П. Трубецкой, И. Я. Гинзбург; композиторы и музыканты — С. И. Танеев, А. Б. Гольденвейзер, А. С. Аренский, К. Н. Игумнов; учёные — И. И. Мечников и др.

Последние годы жизни

В 80-х и 90-х годах (с 1881 по 1901 г.) Толстой в интересах детей, которых нужно было учить, жил преимущественно в Москве. Здесь, в Хамовническом переулке (теперь улица Льва Толстого), он приобрёл себе дом.

Девятнадцать зим прожил Толстой в Москве (летом он неизменно уезжал в Ясную Поляну). Небольшой двухэтажный особняк в глубине сада привлекал к себе посетителей так же, как и яснополянская усадьба.

Толстой в Москве вёл такую же простую жизнь, как и в Ясной Поляне. Он сам возил себе на салазках воду, колол дрова, занимался сапожным ремеслом. До старости он сохранил замечательную физическую силу. Достаточно указать, что в семьдесят лет он легко катался на коньках, в семьдесят пять лет увлекался велосипедным спортом, в восемьдесят лет быстро ездил верхом на лошади. Помимо литературной работы, он по-прежнему много внимания уделял и общественной деятельности. В 1882 г. он принял горячее участие в московской переписи населения, выбрав себе участок, населённый беднотой. С 1891 по 1894 г.— в неурожайные годы — он участвовал в организации помощи голодающим крестьянам.

В конце 1901 г. Толстой опасно заболел воспалением лёгких. Несколько месяцев он лечился в Крыму, в Гаспре. Здесь он часто встречался с М. Горьким и А. П. Чеховым, которых очень любил и ценил. Прекрасную характеристику Толстого на этом этапе его жизни мы находим в воспоминаниях М. Горького.

Вернувшись из Крыма, Толстой снова поселяется в Ясной Поляне, где прошла почти вся его .жизнь, и до конца дней уже не докидает её.

Литературная деятельность после идейного перелома

Развитие взглядов Толстого последовательно привело его к пересмотру всей предшествующей литературной деятельности.

В трактате «Так что же нам делать?» он пишет: «Мы произвели пропасть людей и великих писателей, разобрали этих писателей по косточкам и написали горы критик, и критик на критики, и критик на критики критик, и картинные галереи собрали, и школы искусств разные изучили до тонкостей, и симфонии, и оперы у нас такие, что уже нам самим трудно становится их слушать. А что мы прибавили к народным былинам, легендам, сказкам, песням, какие картины передали народу и какую музыку?» Толстой утверждает, что «литература, так же как и откупы, есть только искусная эксплуатация, выгодная только для её участников и невыгодная для народа».

Он приходит к полному отрицанию своей предшествующей литературной деятельности, видя в ней лишь средство возбуждения греховных страстей. В соответствии с этим взглядом он переходит в 80-х годах к художественным произведениям, в которых главной своей задачей ставит учить народ нравственности. Так появляется целый ряд его маленьких нравоучительных рассказов для народа: «Чем люди живы?», «Свечка», «Два старика», «Бог правду видит, да не скоро скажет» и т. п. Поучительная тенденция звучит и в более крупных его произведениях 80—90-х годов: «Смерть Ивана Ильича» (1886), «Власть тьмы» (1886), «Крейцерова соната» (1890), «Плоды просвещения» (1891), «Хозяин и работник» (1895) и др.

В 80-х годах, с целью дать дешёвую и полезную литературу для народа. Толстой организует книжное издательство «Посредник». Книжки «Посредника» ценой в одну-полторы копейки в громадном количестве распространялись в народной массе.

Решение Толстого покончить с художественной литературой взволновало его друзей и поклонников. И. С. Тургенев, умирая, пишет ему в предсмертном письме: «Друг мой, вернитесь к литературной деятельности!.. Друг мой, великий писатель русской земли, внемлите моей просьбе!»

Впрочем, и сама жизнь, и потребность в литературной деятельности, и желание осветить в широком художественном полотне своё новое отношение к действительности толкали Толстого к художественному творчеству. Под влиянием всего этого отношение его к искусству в 90-х годах снова меняется. Он приходит к мысли, что работа над художественными произведениями даст ему возможность выразить те взгляды, которые сложились у него в последние десятилетия. В 1891 г. он записывает в дневнике: «Стал думать о том, как бы хорошо написать роман, освещая его теперешним взглядом на вещи».

Таким романом явилось «Воскресение».

Роман «Воскресение»

Роман «Воскресение» написан Толстым в 90-х годах ХIХ в. (закончен в 1899 г.), в последний период его литературной деятельности, когда писатель, порвав со своим классом, перешёл на позиции патриархального крестьянства. В этот период, как указывает В. И. Ленин, Лев Толстой обрушился на все современные ему государственные, церковные, общественные, экономические порядки, основанные на порабощении масс, на нищете их, на разорении крестьян и мелких хозяев вообще, на насилии и лицемерии, которые сверху донизу пропитывают всю современную жизнь. В этой страстной критике Толстого звучал гневный голос трудового крестьянства. «Его (Толстого.— А. 3.) горячий, страстный, нередко беспощадно-резкий протест против государства и полицейски-казенной церкви передает настроение примитивной крестьянской демократии, в которой века крепостного права, чиновничьего произвола и грабежа, церковного иезуитизма, обмана и мошенничества накопили горы злобы и ненависти» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, стр. 294).

Сюжет романа характеризуется развитием двух линий: жизненной судьбы Катюши Масловой и истории переживаний Нехлюдова. Линии эти перемежаются. Путь героя-дворянина в романе изображён Толстым как путь от дворянства к народу, к слиянию с ним. Первая сюжетная линия выдвигается, таким образом, как основная, главенствующая. Применяя художественную антитезу как основной приём развёртывания действия романа. Толстой попеременно проводит читателя то через картины жизни, взятые из социальных верхов (жизнь столичной знати, сановников), то через мрачные, душные казематы, зловонные тюрьмы, пересыльные пункты, разорённые нищие деревни. Это противопоставление, являясь основным принципом развёртывания образов, позволяет писателю со всей силой своего художественного гения раскрыть систему лжи и насилия, характерных для дворянско-буржуазного общества, и показать во всей полноте мир угнетателей и мир угнетённых. Помимо крестьянства и дворянства, Толстой вводит в роман революционную интеллигенцию. Так возникла третья сюжетная линия.

Показывая государственные учреждения и правительственный аппарат непосредственно от себя и через восприятие Нехлюдова, духовно близкого ему. Толстой резко подчёркивает классовый характер государственных учреждений в капиталистическом обществе.

Рисуя суд. Толстой отмечает равнодушие судей к существу дел, рассматриваемых в суре, а ешё более к личностям подсудимых, преступно-небрежное отношение к судопроизводству, занятость каждого судьи, призванного решать судьбу человека, своими" личными делами, в результате чего невиновные люди осуждаются на каторжные работы. Он показывает карьеризм представителей прокуратуры, добивающихся повышения по службе количеством обвинительных приговоров, достигнутых хотя бы и ценой явной лжи и передержек (поведение товарища прокурора в процессе мальчика, обвиняемого в краже половиков).

Столкнувшись с высшими бюрократическими сферами в Петербурге, Нехлюдов видит и здесь то же самое.

Нравственному разложению людей содействует — показывает Толстой — и церковь, тесно связанная с государством, как одно из орудий насилия, именем Христа освящающая творящееся в суде насилие, тюремные застенки (привод к присяге в суде, церковь в тюрьме, распятие Христа при входе в тюрьму). Представители церкви обманывают народ «таинством» превращения хлеба и вина в тело и кровь бога, проповедуют нестяжательство и в то же время наживают капиталы.

Главный герой романа — Нехлюдов.

Князь Нехлюдов — исключительная личность среди землевладельческого дворянства. Он многим напоминает излюбленных героев Толстого: Оленина, Безухова, Лезина. Общее у Нехлюдова с названными героями — его напряжённые идейные искания, попытки прийти к «согласию с самим собой».

В заключительных строках романа мы видим Нехлюдова не протестантом против социального зла, а моралистом, который вычитывает из евангелия нормы поведения человека, обеспечивающие установление «царства божия на земле». Так Толстой утверждает идею о непротивлении злу насилием, идею, осложнённую проповедью нравственного самоусовершенствования человека как единственного пути к радикальному изменению жизни людей.

В образе Масловой, как и в образе Нехлюдова, Толстым ставится и разрешается проблема человеческого поведения в плоскости самоусовершенствования, морального «воскресения».

Историей жизни Масловой Толстой резко разоблачает «моральные устои» буржуазного общества, рисуя картины узаконенного разврата, пьянства, цинизма. Трудный путь на каторгу сближает Маслову с политическими ссыльными (Симонсоном, Марьей Павловной), и благодаря их высоким моральным качествам движение Катюши к «воскресению» идёт уверенно и быстро. В конце романа мы видим уже женщину, рассматривающую своё будущее в духе отказа от эгоистических стремлений.

Так — показывает Толстой — совершалась победа «духовного» начала над «чувственным»; так, пройдя через неверие и отчаяние, «воскресла» к новой жизни Катюша Маслова.

Тяжёлое положение крестьянства Толстой описывал уже в произведениях раннего периода («Утро помещика»). Положение это не улучшилось и через несколько десятилетий. В романе «Воскресение» Толстой открыто указывает на это.

Описывая мрачными красками положение крестьян. Толстой не мог, конечно, обойти в романе вопрос о той общественной группе, которая ставила своей задачей борьбу за народное счастье. Естественно, что идейные позиции Толстого определяли и его отношение к этой революционной группе.

Толстой выводит на страницах романа две группы революционеров: народников и социал-демократов.

К первой группе относятся Симонсон. Марья Павловна, Крыльцов и Набатов. Образы их Толстой рисует с явной симпатией, считая, что готовность этих людей к жертвенному служению народу и неприятие ими какого бы то ни было вида насилия делает их лучшими людьми своего времени.

Наоборот, с явным несочувствием изображает Толстой последовательных революционеров. Представителем их в романе является Новодворов. Рисуя его образ. Толстой подчеркивает в нем прежде всего «отсутствие свойств нравственных», «безграничную самоуверенность», стремление' «первенствовать перед людьми».

Так отрицание революционных дел и теория непротивления злу насилием привели Толстого к неправильному изображению революционеров. Ошибочный по своей идейной направленности, выдвигающий в качестве средств борьбы с самодержавно-буржуазным порядком нравственное самоусовершенствование человека, непротивление злу насилием, моральную проповедь любви и добра, роман «Воскресение» ценен, однако, тем, что в нём великий писатель-реалист осветил важнейшие стороны жизни России конца XIX в., притом осветил их с точки зрения стомиллионного угнетённого крестьянства. Он нарисовал поразительные по силе художественного мастерства картины народных бедствий, дал беспощадную по глубине и страстности убеждения критику помещичье-капиталистического государства, господствовавшего класса п казённой церкви — этой верной служанки государства и воплощения лжи и лицемерия.

В. И. Ленин подчёркивал у Толстого особое искусство срывания «всех и всяческих масок». Блестящий пример этого срывания «всех и всяческих масок» мы имеем в романе «Воскресение» в описании богослужения в тюремной церкви. Здесь почти каждое слово художника — разоблачение религии.

Позиции Толстого в 900-е годы

Между тем время шло и ставило перед Толстым все новые и новые задачи, разрешить которые в 900-е годы с позиций своего крестьянско-патриархального мировоззрения Толстой не мог. Он и сам чувствовал это и переживал величайшие мучения. В дневнике его за 1896 г. есть запись: «И опять молюсь, кричу от боли. Запутался, завяз, сам не могу, но ненавижу себя и свою жизнь».

Литературная деятельность его не прекращается и в 900-е годы. В эти годы он не раз ещё заставлял правительство вздрогнуть от его гневных слов (статьи «Рабство нашего времени», «Одумайтесь!», «Неизбежный переворот» и др.). В 1908 г., в связи с многочисленными казнями периода столыпинской реакции, он бросает в лицо правительству свою резкую статью «Не могу молчать!».

Беспощадная критика капиталистической эксплуатации, разоблачение правительственных насилий, комедии суда и государственного управления, отмеченные Лениным у Толстого, таили в себе несомненную опасность для царского правительства. А. С. Суворин, редактор черносотенной газеты «Новое время», оценивая рост влияния Толстого, писал в 1901 г. в своём дневнике: «Два царя у нас: Николай второй и Лев Толстой. Кто из них сильнее? Николай второй ничего не может сделать с Толстым, не может поколебать его трон, тогда как Толстой, несомненно, колеблет трон Николая и его династии».

Правительство с тревогой следит за деятельностью великого писателя, но применять к нему суровые репрессии не решается.

В 80-х и в начале 90-х годов применить эти репрессии правительство так и не решилось. Когда Александру III советовали привлечь Толстого к ответственности, он заявил: «Я вовсе не намерен делать из него мученика и тем обратить на себя всеобщее негодование». А один жандармский генерал разъяснял самому Толстому, что «слава его слишком велика, чтобы русские тюрьмы могли её вместить». Мировая слава Толстого и опасение опорочить себя во мнении культурных стран останавливают на грани полумер и правительство Николая II. Одной из таких полумер было отлучение Толстого от церкви, проведённое синодом (высшим церковным учреждением России) в 1901 г. На основании этого постановления во всех церквах России ежегодно в одно из воскресений духовенство торжественно провозглашало «анафему» «еретику и богоотступнику» графу Толстому. Постановление это, впрочем, не достигло своей цели, так как способствовало ещё большей популяризации идей и имени Толстого.

По поводу этого отлучения Ленин писал: «Святейший синод отлучил Толстого от церкви... Этот подвиг зачтется ему в час народной расправы с чиновниками в рясах, жандармами во Христе, с темными инквизиторами, которые поддерживали еврейские погромы и прочие подвиги черносотенной царской шайки» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, стр. 296).

В 1908 г. весь культурный мир отметил юбилей 80-летия Толстого. В. И. Ленин откликнулся на этот юбилей статьёй «Лев Толстой, как зеркало русской революции».

Толстой прожил после этого юбилея только два года.

В душе его давно уже созревала трагедия от сознания того, что идеал жизни, который он проповедовал, не осуществлён им до конца. Он, страстно призывавший людей к опрощению и отказу от всяких жизненных привилегий, всё-таки продолжал жить в кругу привилегированного общества, рядом с семьёй, которая жила в обстановке буржуазной культуры, и это невыносимо удручало его. В 1897 г. Толстой пишет: «Жизнь, окружающая меня, становится всё безумнее и безумнее: еда, наряды, игра всякого рода, суета, шутки, швырянье денег, живя среди нищеты и угнетения, и больше ничего. И остановить это, облегчить, усовестить нет никакой возможности... И мне ужасно, ужасно тяжело... Зачем не дали мне хоть перед смертью пожить хоть год, хотя месяц свойственной мне жизнью, вне той лжи, в которой я не только живу, но участвую и утопаю...» То же настроение отражается и в дневнике Толстого. В 1907 г. он записывает: «Всё больше и больше, почти физически, страдаю от неравенства, богатства, излишества нашей жизни среди нищеты и не могу уменьшить это неравенство. В этом тайный трагизм моей жизни».

Всё чаще и настойчивее в душе великого писателя появляется мысль об уходе от семьи, о бегстве из привилегированного общества. Ему кажется, что условия жизни странника будут для него легче его «дикой жизни» в семье и что где-нибудь на юге России, в обстановке крестьянского быта, или даже в зарубежной Болгарии он скорее осуществит свой идеал простой, свободной жизни. Решение это, наконец, созрело.

Смерть Толстого

28 октября 1910 г., в одну из тёмных, сырых осенних ночей, 82-летний Толстой в сопровождении своего друга и врача Д. П. Маковицкого тайно и навсегда уехал из Ясной Поляны. Это был последний акт той многолетней жизненной драмы, которая разыгрывалась в душе великого писателя.

Здоровье 82-летнего Толстого не выдержало путешествия. В пути, в поезде, он простудился и, не доезжая до станции Астапово Рязано-Уральской железной дороги (теперь станция «Лев Толстой»), заболел воспалением лёгких. Начальник станции Астапово И. И. Озолин предоставил больному Толстому свою квартиру.

Весть об уходе великого писателя из Ясной Поляны и о его болезни быстро облетела газеты всего мира. Маленькая, неизвестная станция Астапово неожиданно приковала к себе внимание миллионов людей, с волнением ждавших теперь сообщений газет о ходе болезни Толстого. И когда газеты с траурными каймами оповестили, что 7 ноября 1910 г. Лев Толстой скончался, смерть его потрясла культурный мир и переживалась, как огромная тяжёлая утрата человечества.

Похоронили Толстого, по его желанию, в Ясной Поляне, на том месте у обрыва, где в детстве он с братьями искал волшебную «зелёную палочку» — секрет всеобщего счастья.

Там, в глуши парка, приблизительно в одном километре от усадьбы, на краю оврага, есть одинокая, скромная могила. Над ней тесно сплелись вершинами, словно охраняя покой великого старца, дубы, осины и липы. На могиле — ни креста, ни памятника. Лишь невысокий холм, летом покрытый густым ковром цветов, а зимой засыпанный снегом, указывает место, где лежит Толстой. Великий писатель остался здесь наедине с русской природой, которую он так любил и которую так гениально описывал.