Родина в поэзии Некрасова

Отличительной чертой поэзии Некрасова является то, что она служила общественным интересам своего времени, выражала мысли, чувства и надежды передовых кругов тогдашнего общества, призывала к борьбе за права угнетённого и забитого крестьянства. Свой гений Некрасов отдал русскому народу, жил его жизнью и боролся за его счастье.

«Важно только одно,— говорил Некрасов,— любить народ, родину, служить им сердцем и душой». Это чувство пламенной любви к родине пронизывает всё творчество Некрасова.

Не небесам чужой отчизны —
Я песни родине слагал! —

заявляет поэт в стихотворении «Тишина».

Русский народ, которому «пределы не поставлены», и родная земля с её бескрайними нивами, зелёными лесами, суровыми зимами — неиссякаемый источник вдохновения Некрасова, предмет его гордости и любви.

Поэт любил родину глубокой и нежной сыновней любовью, и образ матери-родины проходит через всё его творчество. «Родина-мать! Я душою смирился, любящим сыном к тебе возвратился»; «О матушка-Русь! ты приветствуешь сына»; «Мать- отчизна! дойду до могилы, не дождавшись свободы твоей»; «Родина-мать! по равнинам твоим я не езжал ещё с чувством таким!»; «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка-Русь!» — с такими словами обращался поэт к родине на протяжении всего творчества.

На чужбине Некрасов тосковал, томился от бездействия, но стоило поэту, вернувшись из заморских стран, где он искал и не нашёл «примиренья с горем», вдохнуть знакомые с детства запахи родимых дорог, лугов, лесов, увидеть могучие просторы родины, как он переживал творческое возрождение:

Опять она, родная сторона,
С её зелёным, благодатным летом,
И вновь душа поэзией полна...
Да, только здесь могу я быть поэтом!
На Западе не вызвал я ничем
Красивых строф, пластических и сильных,
В Германии я был, как рыба, нем,
В Италии — писал о русских ссыльных.

Сравнивая полную своеобразной прелести красоту русского пейзажа с пейзажем Запада, Некрасов восклицает:

Всё рожь кругом, как степь живая,
Ни замков, ни людей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой врачующий простор!

За дальним Средиземным морем,
Под небом ярче твоего.
Искал я примиренья с горем
И не нашёл я...ничего!

Для Некрасова нет ничего дороже «родных лугов, родных полей», разлива «гордых» русских рек, говора «милых волн» этих рек. Какой трепетной любовью и каким проникновенным чувством полно у поэта, например, описание русской весны в стихотворении «Зелёный шум»! Нарисовать такой пейзаж мог только художник-патриот, сердечно любящий русскую природу и живущий с ней одной жизнью. Эта глубочайшая любовь Некрасова к родному пейзажу давала ему право писать:

Мне лепетал любимый лес:
Верь, нет милей родных небес!

В то же время Некрасов ясно видел, как тяжело жилось народу под небесами родины в суровых социальных условиях его времени. Нищета убогой русской деревни, непосильный труд крестьянина, тяжёлая доля русской женщины, каторжный труд бурлака, бесправие народа, произвол «власть имущих» — все эти стороны печальной русской действительности глубоко волновали поэта-патриота, угнетали его сознание гражданина.

Зрелище бедствий народных
Невыносимо, мой друг,—

с душевной болью восклицает поэт. И стихи его наполнялись ненавистью к угнетателям народа, к «владельцам роскошных палат», превращались в грозное оружие борьбы за освобождение народа.

В творчестве Некрасова слова «любовь к родине» постоянно соединялись со словами «гнев» и «ненависть».

Кто живёт без печали и гнева,
Тот не любит отчизны своей.

Так глубоко ненавижу,
Так бескорыстно люблю!

То сердце не научится любить.
Которое устало ненавидеть,—

писал он. Любя родину, Некрасов никогда не уставал ненавидеть уродливый социальный строй царской России, её господствующие классы, обрекавшие трудовой народ на невыносимые мучения. Его стихи, «свидетели живые за мир дролитых слёз», были преисполнены «злобы и боли, в которых так много любви».

Он любил ненавидя, и эта любовь-ненависть выражает своеобразие патриотизма Некрасова, верного сына своей отчизны, великого народного поэта-борца.

Некрасов страстно верил в счастливое будущее своей матери-родины. «Мыслью вперёд улетая», он писал о родной земле:

Ещё суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.

Поэт призывал «не робеть за отчизну любезную», так как знал, что родной народ завоюет себе счастье, и пророчески предвидел «пору прекрасную», когда Россия станет «свободной, гордой и счастливой». «Я верую в народ»,— говорил поэт.

Патриотизм Некрасова был неразрывно связан с его революционно-демократическими убеждениями, с постоянными призывами к борьбе за счастье и свободу родины и народа. Всю жизнь его любимыми героями были борцы за народное счастье, а его заветным идеалом — свободная родина.

Образы вождей революционной демократии в поэзии Некрасова

Поэт революционной крестьянской демократии, друг и ученик Белинского, соратник и единомышленник Добролюбова и Чернышевского, Некрасов тосковал по революционной буре, которая Некрасова разрушила бы мир насилия и бесправия:

Душно! Без счастья и воли
Ночь бесконечно длинна.
Буря бы грянула, что ли?
Чаша с краями полна!

Грянь над пучиною моря,
В поле, в лесу засвищи,
Чашу вселенского горя
Всю расплещи!..

Думы поэта всегда были обращены к народу, родине и революции, и стихи Некрасова — прекрасный памятник революционерам его эпохи. Естественно, что в творчестве поэта важнейшее место заняли произведения, посвящённые вождям революционной крестьянской демократии, «штурманам будущей бури», как называл их А. И. Герцен.

Образ Белинского

О Белинском Некрасов писал на протяжении всей своей творческой жизни. И это не случайно: Белинский был учителем не для одного Некрасова, а для нескольких поколений лучших людей России.

О! Сколько есть душой свободных
Сынов у родины моей.
Великодушных, благородных
И неподкупно верных ей.
Кто в человеке брата видит,
Кто зло клеймит и ненавидит...
. . . . . . . . . . . .
Не все ль они признать готовы
Его учителем своим,—

писал Некрасов в поэме «Белинский».

Белинский был одним из первых борцов за освобождение народа от цепей самодержавия и крепостничества. Своих читателей он воспитывал в духе социализма. И эту сторону деятельности своего великого учителя и друга подчёркивает поэт:

Ты нас гуманно мыслить научил.
Едва ль не первый вспомнил о народе.
Едва ль не первый ты заговорил
О равенстве, о братстве, о свободе.

Некрасов рисует Белинского пламенным патриотом, верившим в великое будущее русского народа. В поэме «Несчастные» политический ссыльный Крот, которому Некрасов придал черты характера Белинского, говорит:

Покажет Русь, что есть в ней люди.
Что есть грядущее у ней.

Белинский учил передовое русское общество не жалеть сил и жизни для освобождения родины и народа.

Трудись, покамест служат руки,
Не сетуй, не ленись, не трусь,
Спасибо скажут наши внуки,
Когда разбогатеет Русь.
. . . . . . . . . . . .
Пускай томимся гладом, жаждой,
Пусть дрогнем в холоде зимы.
Ей пригодится камень каждый,
Который добываем мы.

Белинский был, по словам С. М. Кирова, «великим искателем» правильной революционной теории, он стал основоположником научной критики в России.

...Мыслью новой,
Стремленьем к истине суровой
Горячий труд его дышал.

Великий учёный и революционер, Белинский был одним из тех людей, кто с народом

...братски поделился
Богатством сердца своего.

Некрасов рисует скромность Белинского («Не думал ты, что стоишь ты венца»), его трудолюбие («Ты не гнушался никаким трудом»), близость к простым русским людям («Душою, как мы, был русский человек»), широкую образованность («Чего не знал наш друг опальный?»).

Жизненный и творческий подвиг Белинского, «народного заступника», тем более прекрасен, что ему пришлось действовать в эпоху жесточайшей николаевской реакции, «в те дни, как всё коснело на Руси, дремля и раболепствуя позорно».

С любовью и волнением нарисовал Некрасов во многих произведениях образ великого критика, самоотверженного революционного борца и патриота, отдавшего всю свою недолгую жизнь народу.

В стихотворении «Памяти Белинского», которое поэту пришлось назвать «Памяти приятеля», так как даже после смерти Белинского его имя было ненавистно царским властям, Некрасов писал:

Наивная и страстная душа,
В ком помыслы прекрасные кипели.
Упорствуя, волнуясь и спеша,
Ты честно шёл к одной высокой цели:
Кипел, горел — и быстро ты угас.

Но жизнь, отданная народу, не пропадает бесследно, и поэт твёрдо верил в то, что труд Белинского «живёт и долго не умрёт».

Образы Добролюбова и Чернышевского

На могиле Добролюбова Некрасов сказал: «В Добролюбове во многом повторился Белинский... то же влияние на читающее общество, та же проницательность и сила в оценке явлений жизни, та же деятельность и та же чахотка».

В стихотворениях «Памяти Добролюбова» и «Чернышевский» Некрасов, в полном соответствии с исторической правдой, нарисовал «тот идеал общественного деятеля», который лелеял сам Добролюбов и который в образе Рахметова запечатлел Чернышевский.

Как и Белинский, Добролюбов и Чернышевский, по мнению Некрасова,— лучшие сыновья России, её самые достойные граждане. Вот почему, скорбя об умершем Добролюбове, отдавшем родине все «свои труды, надежды, помышленья», Некрасов писал:

Плачь, русская земля! но и гордись —
С тех пор, как ты стоишь под небесами,
Такого сына не рождала ты
И в недра не брала свои обратно:
Сокровища душевной красоты
Совмещены в нём были благодатно.

Люди, подобные Добролюбову и Чернышевскому, видят «невозможность служить добру, не жертвуя собой». Поэтому о Добролюбове Некрасов говорил:

Сознательно мирские наслажденья
Ты отвергал.

То же самоотверженное служение родине отмечал поэт и в образе Чернышевского:

В его душе нет помыслов мирских...

«Взывая к жизни новой», борясь за счастье народа, Чернышевский и Добролюбов были готовы «умереть... для других», но гибель во имя счастья родины не страшила их.

Так мыслит он, и смерть ему любезна.
Не скажет он, что жизнь его нужна.
Не скажет он, что гибель бесполезна.
Его судьба давно ему ясна,—

писал поэт о Чернышевском.

Учил ты жить для славы, для свободы.
Но более учил ты умирать, —

говорил он, рисуя благородный образ Добролюбова.

Если Белинского Некрасов сравнивал «с убитым молнией орлом», то в Добролюбове и Чернышевском он видел черты, присущие Рахметову, человеку, «орлиной, породы»: суровое и бескорыстное служение революционному долгу, гениальный ум, сердце, горевшее любовью к родине.

Если, по словам автора «Что делать?», без Рахметовых, вождей революции, «жизнь заглохла бы», ибо ими «расцветает жизнь всех», то о таких людях, как Белинский, Добролюбов и Чернышевский, Некрасов имел не меньшее право сказать:

Природа-мать! Когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни.

«Их имена забыться не должны»,— писал Некрасов. В нашей социалистической стране, где имена революционных демократов, «друзей народа и свободы», окружены любовью и уважением, светлая мечта поэта стала действительностью.

С гордостью и благоговением поэт писал «об осуждённых в изгнание вечное, о заточённых в тюрьму», прославлял пленительные образы тех мужественных и самоотверженных борцов за народное счастье, «которые, отчизну покидая, шли умирать в пустынях снеговых».

Но Некрасов писал не только о русских революционерах: стихотворениями «Смолкли честные, доблестно павшие» и «Страшный год» великий революционный поэт России откликнулся на разгром Парижской коммуны, современником которой он был и которую В. И. Ленин назвал «величайшим образцом величайшего пролетарского движения XIX века». Некрасов гневно заклеймил трусливых и подлых палачей Коммуны и воспел героев-коммунаров, «доблестно павших» в борьбе за дело угнетённого народа.

Некрасов о поэте и поэзии

В годы творческой молодости Некрасов находился под влиянием своего друга и учителя В. Г. Белинского. Позднее, в годы творческой зрелости, ближайшими наставниками и соратниками поэта стали Н. Г. Чернышевский и Н. А. Добродюбов. Русская действительность и духовная близость к великим революционерам-демократам были той школой, в которой Некрасов сформировался как мыслитель и поэт, школой, в которой сложились его взгляды на сущность искусства, на место и роль поэта и поэзии в жизни.

Стихи Некрасова правдиво воспроизводили жизнь во всей её сложности и полноте, объясняли жизнь, учили произносить над ней революционный приговор, становились учебником жизни.

Вслед за своими великими учителями, требовавшими, чтобы искусство служило народу, выражало важнейшие общественные интересы своего времени, Некрасов заявлял: «Нет науки для науки, нет искусства для искусства,— все они существуют для общества, для облагорожения, для возвышения человека...»

Образы музы в поэзии Некрасова

Муза Некрасова — «муза мести и печали», «сестра народа»,— так называл её поэт. Если Пушкину его муза иногда представлялась «подругой ветреной», «вакханочкой», то романтической Ленорой, то «барышней уездной, с печальной думою в очах, с французской книжкою в руках», а чаще всего музой, призванной глаголом жечь сердца людей, то образ некрасовской музы оставался неизменным на протяжении всего творчества поэта.

Так, в стихотворении «Вчерашний день, часу в шестом...», написанном в 1848 г., когда молодой Некрасов только ещё выходил на свою славную поэтическую дорогу, он писал:

Вчерашний день, часу в шестом,
Зашёл я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.

Ни звука из её груди.
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: «Гляди!
Сестра твоя родная!»

Через семь лет в стихотворении «Безвестен я...» Некрасов писал о своей гневной и страдальческой поэзии:

Стихи мои — плод жизни несчастливей,
У отдыха похищенных часов.
Сокрытых слёз и думы боязливой;
Но вами я не восхвалял глупцов.
Но с подлостью не заключал союза,
Нет! свой венец терновый приняла.
Не дрогнув, обесславленная Муза
И под кнутом без звука умерла.

И в своих последних стихах, написанных за несколько дней до смерти, Некрасов вновь создавал тот же образ музы, борьбой и страданиями кровно связанной с народом.

Муза Некрасова была «печальной спутницей печальных бедняков, рождённых для труда, страданья и оков».

Сторонники «искусства для искусства» утверждали, что поэзия должна примирять людей с уродствами жизни, уводить от борьбы с общественной несправедливостью и социальным злом.

Так, современник Некрасова Тютчев в стихотворении «Поэзия» писал:

Среди громов, среди огней.
Среди клокочущих страстей,
В стихийном, пламенном раздоре
Она с небес слетает к нам.

Небесная, к земным сынам,
С лазурной ясностью во взоре
И на бунтующее море
Льёт примирительный елей.

«Небесной» музе-примирптельнице Некрасов противопоставлял свою земную, «неласковую», «угрюмую» музу, чьи суровые напевы звали на борьбу с угнетателями народа:

Нет, Музы ласково поющей и прекрасной
Не помню над собой я песни сладкогласной!

. . . . . . . . . . . . .

Ока певала мне — и полон был тоской
И вечной жалобой напев её простой.

Муза Некрасова раскрывала «бездны тёмные насилия и зла»: она не уводила от жизни, не примиряла с ней, а звала на борьбу «с неправдою людской», «кричала: мщение! и буйным языком на головы врагов звала господень гром!»

Образ поэта в лирике Некрасова. Некрасов о задачах поэзии

Вопрос о тем, каким должен быть поэт, какова его роль в обществе, каковы задачи поэзии, не раз был предметом ожесточённых споров в русской и мировой литературе.

Задолго до Некрасова Жуковский спрашивал: «Кто есть поэт?» — и отвечал: «Искусный лжец. Ему и слава, и венец». Современники и идейные противники Некрасова — Фет, Майков и все те, кто защищал позиции «чистого искусства»,— видели в поэте «жреца красоты», «избранного счастливца», «безумца», который «пленительные сны лелеет наяву»и«с лица земли, где всё темно и скудно», порывается «к звёздам, где пышно и светло». Жизнь и искусство, по мнению Фета, это два различных мира, между которыми нет никакой связи. «Я никогда не мог понять,— писал Фет,— чтобы поэзия интересовалась чем- либо помимо красоты». «Мы,— говорил он о себе и своих единомышленниках,— постоянно искали в поэзии единственного убежища от всяких житейских скорбей, в том числе и гражданских». Творчество бессознательно и бесцельно, утверждали сторонники «искусства для искусства», оно — «бред неясный», «безумная прихоть певца».

Иначе смотрели на долг поэта и роль поэзии в общественной жизни сторонники искусства для народа. Ещё Рылеев видел в поэте того, кто «выше всех на свете благ общественное благо ставил». Поэт-декабрист писал:

...нет выше ничего
Предназначения поэта:
Святая правда — долг его;
Предмет — полезным быть для света.

Пушкин называл истинного поэта «пророком», который должен «глаголом жечь сердца людей». Поэт, не отдающий свой дар народу,— труп, утверждал Пушкин. Вслед за Пушкиным Лермонтов видел долг поэта в том, чтобы всегда, «во дни торжеств и бед», быть с народом, провозглашать «любви и правды чистые ученья».

Поэзия Некрасова продолжала развивать лучшие традиции, завещанные русской литературе Рылеевым, Пушкиным и Лермонтовым. Как и его поэтические предшественники, Некрасов был поэтом-гражданином, но он жил и творил в иное время, тогда, когда, по словам В. И. Ленина, «шире стал круг борцов, ближе их связь с народом». Некрасов стал певцом народа, поэтическим вождём боевого поколения революционеров-демократов 50—70-х годов XIX в.

В 1856 г. Некрасов писал Л. Н. Толстому: «Роль писателя есть прежде всего роль учителя и по возможности заступника за безгласных и униженных».

«Поэт и гражданин»

В том же году в глубоком по мыслям стихотворении «Поэт и гражданин», открывавшем сборник его стихотворений, Некрасов нарисовал свою поэтическую программу, выразил свои взгляды на долг поэта. Некрасов требовал, чтобы поэт был гражданином, верным сыном своей родины и народа.

Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной.
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой,
Ему нет горше укоризны...
Иди в огонь за честь отчизны.
За убежденье, за любовь...

Обращаясь к поэту, он призывал:

Будь гражданин! Служа искусству,
Для блага ближнего живи,
Свой гений подчиняя чувству
Всеобнимающей любви.

Стихотворение было написано тогда, когда резко обострилась борьба между сторонниками реакционной теории «чистого искусства» и сторонниками гражданского направления в искусстве, во главе которых стоял Н. Г. Чернышевский. Полностью разделяя взгляды Чернышевского на искусство и долг поэта перед обществом, Некрасов писал о том, что искусство должно служить не богатым и праздным любителям «изящного», ибо «их цель мелка, их жизнь пуста», не либеральным «мудрецам», чьё «назначенье — разговоры», а народу. Истинный поэт не может и не должен быть равнодушным к горю и мукам «не имущих хлеба», не имеет права уклоняться от борьбы за счастье народа, не должен тратить свой талант по пустякам.

Обращаясь к поэту, некрасовский гражданин говорит:

С твоим талантом стыдно спать;
Ещё стыдней в годину горя
Красу долин, небес и моря
И ласку милой воспевать.

Передовая идейность, которой было проникнуто стихотворение «Поэт и гражданин», вызвала озлобленные нападки реакционеров. Министр народного просвещения, указывая цензурному комитету на то, что не следовало разрешать сборник стихов Некрасова, писал: «В стихотворении «Гражданин и поэт»... выражены мнения и сочувствия неблагонамеренные». Цензору, разрешившему печатать стихи Некрасова, 'был объявлен строгий выговор, а когда Чернышевский перепечатал в «Современнике» стихотворение Некрасова.(поэт в это время лечился за границей), то редакция журнала получила предупреждение о том, что «первая подобная выходка подвергнет... журнал совершенному прекращению».

«Элегия»

Мыслям, высказанным в стихотворении «Поэт и гражданин», Некрасов оставался верен в течение всей своей жизни.

В стихотворении «Элегия» (1874 г.), которое поэт называл «самым... задушевным и любимым из написанных в последние годы», он писал:

Я лиру посвятил народу своему,
Быть может, я умру, неведомый ему,
Но я ему служил — и сердцем я спокоен...

В поэте Некрасов видел борца за счастье народа.

Пускай наносит вред врагу не каждый воин,
Но каждый в бой иди! —

призывал он.

Судьба истинного поэта, никогда не переставал повторять Некрасов, должна быть неразрывно связана с судьбой народа. Эту мысль он развивал и в стихотворении «Элегия».

Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая — «страдания народа»
И что поэзия забыть её должна —
Не верьте, юноши! не стареет она.

Некрасов ясно сознавал:

...пока народы
влачатся в нищете, покорствуя бичам,
Как тощие стада по выжженным лугам,
Оплакивать их рок, служить им будет муза,
И в мире нет прочней, прекраснее союза!..

В служении народу Некрасов видел цель и смысл своего творчества, и такое понимание долга поэта роднит Некрасова не только с Рылеевым, Пушкиным и Лермонтовым, но и с крупнейшими советскими поэтами, в частности с Маяковским, заявлявшим:

Я —
народа водитель
и одновременно

— народный слуга.

Городские мотивы в творчестве Некрасова

В некрасовской поэзии, отличающейся исключительной тематической широтой, большое место занимает город. Поэт «мести и печали» очень рано узнал жизнь обитателей «петербургских углов», видел всю безотрадную наготу жизни городской бедноты. Поэт понял, что богатства и красоты города захвачены сильными и сытыми хозяевами земли, отнявшими все радости жизни у тех, кто создал эти богатства. Город Некрасова — город социальных контрастов:

...пышны в нём
Театры, улицы, жилища
Счастливцев мира — и кругом
Необозримые кладбища...

Своё внимание поэт уделяет не пышным кварталам, не обитателям дворцов, а «предместьям дальним», где, как «чёрные змеи», летят

Клубы дыма из труб колоссальных.
Где сплошными огнями горят
Красных фабрик громадные стены...

На город Некрасов смотрит глазами обездоленного разночинца-демократа, глазами обитателя чердаков и подвалов, голодного труженика. С жизнью этих пасынков города неизменно связаны его мысли.

Не в залах бальных,
Где торжествует суета,—
В приютах нищеты печальных
Блуждает грустная мечта.

В гуле и грохоте города он различает не «шум приятный», а «ужасный концерт», скрежет пил и молотков, которым в ответ «гремит мостовая»,— «дикий крик продавца-мужика и шарманка с пронзительным воем». Он слышит в этом «ужасном концерте»

Понуканье измученных кляч,
Чуть живых, окровавленных, грязных,
И детей раздирающий плач
На руках у старух безобразных...

В городе, смрадном и закопчённом, покрытом пеленой гнилого тумана,

Всё сливается, стонет, гудёт,
Как-то глухо и грозно рокочет.
Словно цели куют на несчастный народ...

Некрасов глубоко чувствует и тонко подмечает красоту городского пейзажа. Прекрасен город зимой, когда

Улицы, зданья, мосты
При волшебном сиянии газа
Получают печать красоты...
. . . . . . . . . . . .

В серебре лошадиные гривы,
Шапки, бороды, брови людей,
И, как бабочек крылья, красивы
Ореолы вокруг фонарей!

Но бедняку, замерзающему в суровую стужу, не приходится любоваться красотой зимы, когда

Мрут, как мухи, извозчики, прачки,
Мёрзнут дети на ложе своём.

Поэтому гораздо чаще Некрасов рисует мрачный и унылый городской пейзаж:

Грязны улицы, лавки, мосты,
Каждый дом золотухой страдает;
Штукатурка валится — и бьёт
Тротуаром идущий народ...

Тяжело живётся городской голытьбе. Каждый день для неё — «день безобразный — мутный, ветреный, тёмный и грязный». Улицы, на которых проживают бедняки, пропитаны «смесью водки, конюшни и пыли», здесь и ветер «удушлив не в меру, в нём зловещая кота звучит», и месяц глядит с ясного неба «с какой-то тоской безотрадной».

Зорким глазом поэта-гражданина Некрасов повсюду различает буднишние драмы города: он видит, как, жестоко избиваемая погонщиком,

Чуть жива, безобразно тоща,
Надрывается лошадь-калека,
Непосильную ношу влача.

Он видит солдата, несущего детский гроб и сурово плачущего, старушонку в мужских сапогах, провожающую на кладбище горемыку-чиновника, голодного, босого, оборванного бедняка, укравшего калач.

Закушенный калач дрожал в его руке;
Он был без сапогов, в дырявом сюртуке;
Лицо являло след недавнего недуга,
Стыда, отчаянья, моленья и испуга...

Нищие, ремесленники, голодные дети, писатели, умирающие в больницах для бедных, нескончаемой вереницей проходят перёд читателем в «городских» стихах Некрасова.

«Мерещится мне всюду драма!» — восклицает поэт.

В одном из ранних стихотворений «Еду ли ночью по улице тёмной» (1847) Некрасов суровыми словами рассказывает об одной из таких драм: в семье голодного бедняка умер единственный ребёнок, :: мать, чтобы накормить мужа и купить гробик ребёнку, пошла на улицу. Об этом стихотворении Тургенев писал Белинскому: «Скажите от меня Некрасову, что его стихотворение меня совершенно с ума свело; денно и нощно твержу я это удивительное произведение — и уже наизусть выучил».

Город с его социальными контрастами Некрасов назвал «роковым» и забыть о нём никогда не мог. Видения городского ада преследовали Некрасова всю жизнь. Поэт знал, что именно здесь, в городе, «цепи куют на несчастный народ». И в ряде своих городских стихов он нарисовал отталкивающие портреты тех, кто куёт эти цепи.

Он говорит о торгашах, которые

...просыпаются дружно
И спешат за прилавки засесть:
Целый день нм обмеривать нужно.
Чтобы вечером сытно поесть...

Поэт пишет о «владельцах роскошных палат», не любящих «оборванной черни», ростовщиках, чиновниках-взяточниках, генералах, банкирах и многих других. Некрасов с ненавистью и презрением посылает им страстные проклятья.

Но поэт знал и другой город, город подавленных, но не покорившихся низов, город Белинского, Чернышевского, Добролюбова — борцов за народное счастье.

...В стенах твоих
И есть и были в стары годы
Друзья народа и свободы.
А посреди могил немых
Найдутся громкие могилы.

Об этом городе Некрасов говорил:

Ты дорог нам,— ты был всегда
Ареной деятельной силы,
Пытливой мысли и труда.

Никто из русских поэтов до Некрасова не писал так часто о городе, а главное, никто из них не видел в городе столько ужасов и горя, сколько увидел он. Сила воздействия его стихотворений была настолько велика, что некоторые из современных Некрасову писателей, вольно или невольно, переносили в свои произведения его поэтические наблюдения. Так, отдельные сцены из стихотворения «О погоде» потом были повторены Достоевским в романе «Преступление и наказание».

Некрасов может быть назван зачинателем городской поэзии, поэтическим предшественником таких глубоких своеобразных певцов города, как Брюсов и Маяковский.

Городские стихи Некрасова всегда будут волновать читателя скорбью и гневом, которыми они пронизаны, и суровой жизненной правдой, запечатлённой в них могучим талантом поэта.

Некрасов — поэт труда

Некрасов был едва ли не первым в России поэтом труда. Он очень рано понял, что

В мире есть царь: этот царь беспощаден,
Голод названье ему.

Этот «царь-голод»

... в артели сгоняет людей,
Ходит за плугом, стоит за плечами
Каменотёсцев, ткачей.

Страшную тяжесть подневольного труда Некрасов изобразил так, как ни один поэт до него. Безмерным страданием наполнен труд голодного крестьянина. «В поту, в грязи по макушку» он мается на своей нищенской полосе. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» крестьянин Яким Нагой гневно отвечает барину, упрекнувшему мужиков в пьянстве:

Нет меры хмелю русскому!
А горе наше меряли?
Работе мера есть?
. . . . . . . . . . .
...Погляди поди.
Как из болота волоком
Крестьяне сено мокрое,
Скосивши, волокут:

Где не пробраться лошади.
Где и без ноши пешему
Опасно перейти,
Там рать-орда крестьянская
По кочкам, по зажоринам
Ползком-ползёт с плетюхами,—
Трещит крестьянский пуп!

Ещё мучительнее труд и жизнь крестьянки. О её горькой доле, трудней которой «вряд ли сыскать», Некрасов рассказал в таких произведениях, как «В полном разгаре страда деревенская», «Мороз — Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо» и многих других.

Спасаясь от голода, крестьяне уходят из деревень на заработки, но их положение от этого не улучшается. Вчерашний пахарь становится бурлаком, который «шагает под ярмом не краше узника в цепях», или рабочим, и тогда его грабит и сечёт «начальство» и по-прежнему «давит нужда».

Жизнь и труд бурлаков Некрасов видел с детства, ребёнком он слышал их песни-стоны, и увиденное и услышанное неизгладимыми чертами врезалось в память поэта. В автобиографической поэме «На Волге» Некрасов описал то, что потом всю жизнь «забыть не мог».

Почти пригнувшись головой
К ногам, обвитым бечевой,
Обутым в лапти, вдоль реки
Ползли гурьбою бурлаки...

Когда Некрасов ещё ребёнком увидел эту страшную картину, в нём «сердце дрогнуло». Образ бурлака, тянущего лямку под стоны «Дубинушки», прочно вошёл в творчество Некрасова. Этот образ он воспроизвёл и в своей поэме «Кому на Руси жить хорошо» — этом поэтическом итоге всех своих жизненных наблюдений.

Плечами, грудью и спиной
Тянул он барку бечевой.
Полдневный зной его палил,
И пот с него ручьями лил.
И падал он, и вновь вставал,
Хрипя, «Дубинушку» стонал!

Труд бурлаков был настолько тяжёл, что смерть им казалась желанной избавительницей. Некрасовский бурлак говорит:

Когда бы зажило плечо,
Тянул бы лямку, как медведь,
А кабы к утру умереть —
Так лучше было бы ещё.

Волга, на которой Некрасов впервые увидел этот нечеловеческий труд, навсегда осталась в памяти поэта «рекою рабства и тоски».

Для людей, за плечами которых стоит «царь-голод», труд становится гибельным, «роковым». Тысячи крестьян, согнанных на постройку -железной дороги, «гроб обрели здесь себе». Некрасов рассказывает неприкрашенную правду о жизни и труде людей, которые

...надрывались под зноем, под холодом
С вечно согнутой спиной,
Жили в землянках, боролися с голодом,
Мёрзли и мокли, болели цингой.

Не лучше и жизнь городских рабочих. О наборщиках, жизнь которых — «кромешный ад точь-в-точь», Некрасов писал:

Хоть целый свет обрыщешь,
И в самых рудниках
Тошней труда не сыщешь...

Однако ещё тяжелей судьба детей, измученных в фабричной «неволе». «Царь-голод» не щадит и их. Из дома детей гнали «забота и нужда», на фабрике их ждал изнурительный, непосильный труд. Дети гибли, «высыхали» в фабричной неволе. Этим маленьким каторжникам, не знавшим отдыха и счастья, Некрасов посвятил стихотворение «Плач детей». Жалобы детей, обречённых на медленное умирание у фабричного станка, остаются без ответа:

Бесполезно плакать и молиться.
Колесо не слышит, не щадит,
Хоть умри — проклятое вертится.
Хоть умри — гудит-гудит-гудит!

Поэт мечтал о том времени, когда труд станет для человека радостным и свободным. В поэме «Дедушка» он показал, на какие чудеса способны люди, когда труд их свободен. «Горсточка русских», сосланных в «страшную глушь», бесплодную землю сделала плодородной, чудесно возделала нивы, вырастила тучные стада. Герой поэмы, старик-декабрист, рассказав об этом чуде, добавляет:

Воля и труд человека
Дивные дива творят!

Некрасов мечтал о том времени, когда его народ своим свободным трудом преобразит родную землю.

Иных времён, иных картин
Провижу я начало.
В свободной жизни берегов
Моей реки любимой:
Освобождённый от оков
Народ неутомимый
Созреет, густо заселит

Прибрежные пустыни;
Наука воды углубит;
По гладкой их равнине
Суда-гиганты побегут
Несчётною толпою.
И будет вечен бодрый труд
Над вечною рекою.

Советские люди превратили эту страстную мечту поэта в действительность.

Н. А. Некрасов ке ограничивался изображением жизни обездоленных и неимущих, он шёл дальше, показывая тех, кто присваивает себе плоды народного труда. В «Железной дороге» — это купчина-подрядчик, «толстый, присадистый, красный, как медь», в «Современниках» — это «банкиры, дельцы биржевые», «тузы-иноземцы», деревенские кулаки, вельможи, «погрязшие в тине долгов», фабриканты — все те, кого Некрасов метко назвал «героями .—спекуляции».

Некрасовский народ понимает, кому достаются плоды его труда. Недаром крестьянин Яким Нагой, который «до смерти работает», говорит:

Работаешь один,
А чуть работа кончена.
Гляди, стоят три дольщика:
Бог, царь и господин!

Некрасов верил в то, что русский народ освободится от этих «дольщиков» и «широкую, ясную грудью дорогу проложит себе», верил в то. что освобождённый народ вместо песни-стона создаст такие песни, в которых не будет «слышно кипения человеческой крови и слёз». К угнетённому народу поэт обращался с вопросом:

Чем хуже был бы твой удел,
Когда б ты менее терпел?

Некрасов в своих стихотворениях правдиво рассказывал о том, как живёт и работает русский народ. Эта правда была опасной для всех тех, кто жил за счёт народа. Поэтому стихи Некрасова беспощадно преследовались цензурой. Так, например, за печатание «Железной дороги» «Современник» получил второе предостережение; журналу угрожало закрытие. Цензор отмечал, что стихотворение является «страшной клеветой» и возбуждает негодование «против высшего правительства».

Стихи Некрасова звали к борьбе и революции. О том, какое влияние они оказывали на передовую молодёжь, можно судить по словам Плеханова: «Я был тогда в последнем классе военной гимназии. Мы сидели после обеда группой в несколько человек и читали Некрасова. Едва мы кончили «Железную дорогу», раздался сигнал, звавший нас на фронтовое учение. Мы спрятали книгу и пошли в цейхгауз за ружьями, находясь под сильным впечатлением всего только что прочитанного нами. Когда мы стали строиться, мой приятель С. подошёл ко мне и, сжимая в руке ружейный ствол, прошептал: «Эх, взял бы я это ружьё и пошёл бы сражаться за русский народ». Такова неотразимая сила поэзии Некрасова.

Некрасов — поэт революционной крестьянской демократии

Главный герой творчества Некрасова — крестьянство. С исчерпывающей полнотой и ясностью в образах и картинах, поражающих своей правдивостью и силой, отобразил Некрасов думы и чувства, труд и борьбу, каждодневные страдания, и редкие радости крестьянства. Некрасовские стихи поражают глубиной проникновения в психологию крестьянина, удивительным знанием деревенского быта, любовью к народу и неостывающей ненавистью к его угнетателям.

Ещё в то время, когда русская литература не знала героев-крестьян, за несколько лет до появления повести Григоровича «Антон Горемыка» и рассказов Тургенева из «Записок охотника», Некрасов в ряде стихотворений рассказал о полной страданий жизни крестьянства.

Постоянное внимание поэта к жизни крестьянина отразилось даже в названиях некрасовских стихотворений: «В деревне», «Забытая деревня», «Деревенские новости», «Крестьянские дети», «В полном разгаре страда деревенская» и т. д. Крестьянству в основном посвящены и такие крупнейшие произведения Некрасова, как поэма «Мороз— Красный нос», «Кому на Руси жить хорошо», «Коробейники» и такие лирические шедевры, как «Размышления у парадного подъезда», «Орина, мать солдатская», «Калистрат» и множество других.

«На уме у тебя мужики»,— говорил Некрасов о своей музе.

И когда в стихотворении «Балет» он даёт сатирическое изображение светского и чиновного общества, восхищающегося сусальным, лживым исполнением на сцене «народных» песен и плясок, его угрюмая муза рисует настоящий народ: пустынный просёлок, покрытый белым саваном снега, и мужицкий обоз, возвращающийся из города после сдачи рекрутов:

Снежно—холодно — мгла и туман...
И по этой унылой равнине
Шаг за шагом идёт караван
С седоками в промёрзлой овчине,
Как немые, молчат мужики.

Даже песня никем не поётся,—
Бабы спрятали лица е платки,
Только вздох иногда пронесётся
Или крик: «Ну! чего отстаёшь? —
Седоком одним меньше везёшь!..»

Быть сданным в солдаты в то время было всё равно, что быть вычеркнутым из списка живых. Вот почему

Ужас народа при слове «набор»
Подобен был ужасу казни.

То, что так ужасало народ, не могло не ужасать Некрасова — народного поэта. Вот почему, описывая гордую красоту Петербурга, роскошь его дворцов, он помнит про тех, кто создал все богатства города. Он видит на площадях прекрасного города сотни крестьянских дровней, привезших рекрутов, слышит причитания жён и матерей:

Чу, рыдание баб истеричное!
Сдали парня?.. Жалей, не жалей,
Перемелется — дело привычное!

Нет ни одной стороны крестьянской жизни, которая была бы обойдена Некрасовым. Всем сердцем и сознанием он переживал крестьянское горе, и картинами этого горя полны его произведения. Особенно сильно взволновала поэта судьба угнетённой крестьянки.

Ты вся — воплощённый испуг,—
Ты вся — вековая истома!—

говорил Некрасов, обращаясь к крестьянке. В стихотворении «В деревне» — перед нами старуха-крестьянка, потерявшая единственного сына-кормильца. Она вынуждена под старость идти по миру, жизнь её беспросветно тяжела, и, «кабы только не грех», старуха-мать покончила бы жизнь самоубийством. Та же тема — горе матери-крестьянки — поставлена в стихотворении «Орина, мать солдатская». В основе стихотворения — не выдумка, а быль. «Орина, мать солдатская, сама рассказывала мне свою жизнь,— вспоминал Некрасов.— Я несколько раз делал крюк, чтобы поговорить с ней, а то боялся сфальшивить». Орина рассказывает про «печаль свою великую»: единственный её сын, замученный солдатчиной, «больнёхонек» вернулся домой и умер:

Девять дней хворал Иванушка,
На десятый день преставился.
. . . . . . . . . . . .
Богатырского сложения.
Здоровенный был детинушка!

Но жестокая казарменная муштра сгубила, довела до чахотки этого богатыря. Так страшна была царская солдатчина, что даже в последнюю ночь перед смертью, в бреду

Всё ему перед кончиною
Служба эта представлялася.

Бред умирающего раскрывает ужас положения крестьянина, сданного в солдаты, бесчеловечное обращение с ним:

Вдруг метнулся... смотрит жалобно...
Повалился — плачет, кается.
Крикнул: «Ваше благородие!
Ваше!..» Вижу — задыхается...
. . . . . . . . . .
Мало слов, а горя реченька.
Горя реченька бездонная!..

Такими словами заключает автор рассказ Орины.

В_произведениях Некрасова возникает согретый авторской любовью образ женщины-крестьянки, чистой сердцем, светлой умом, сильной духом. Именно такова Дарья, героиня поэмы «Мороз — Красный нос», по духу — сестра некрасовских декабристок. Когда-то в молодости она «красотою дивила, была и ловка и сильна», но ей, как и всякой женщине-крестьянке, выпала на долю такая жизнь, трудней которой «вряд ли сыскать». Нельзя равнодушно видеть, как страдает раздавленная рабством и непосильным трудом бесправная русская женщина. И поэт говорит, обращаясь к крестьянке:

Тот сердца в груди не носил,
Кто слез над тобою не лил!

Много стихотворений Некрасов посвятил жизни пореформенной деревни. Как и Чернышевский, он понимал грабительский характер «освобождения» и то, что изменились только формы угнетения народа.

Некрасов с горечью отмечал, что положение народа после «освобождения» не улучшилось:

В жизни крестьянина, ныне свободного,
Бедность, невежество, мрак.

В поэме «Дедушка», написанной в 1870 г., он нарисовал такой образ «свободного» крестьянина:

Вот он, наш пахарь угрюмый,
С тёмным, убитым лицом;
Лапти, лохмотья, шапчонка...
Голоден труженик вечный...

Некрасов не видел «следов обновления», перемен к лучшему в жизни народа, но от этого его страдальческая поэзия не становилась пессимистической. Некрасов верил в богатырские силы народа, в то, что народ проснётся, «исполненный сил», разорвёт сковавшие его цепи и в борьбе с угнетателями завоюет себе счастливую жизнь.

Стихотворения Некрасова, героем которых был народ, становились крупнейшими политическими и литературными событиями: запрещаемые цензурой, они ходили по рукам в многочисленных списках, заучивались и распевались передовой молодёжью, печатались в революционных органах. Так, когда цензура запретила «Размышления у парадного подъезда», стихотворение это было напечатано в «Колоколе» и снабжено таким примечанием Герцена: «Мы очень редко помещаем стихи, но такого рода стихотворение нет возможности не поместить».

Поэзия Некрасова учила соединять слово с делом, воспитывала настоящих, революционеров, вызывала восхищение таких великих современников Некрасова, как Чернышевский и Добролюбов. Поэзия Некрасова была поэзией революционной борьбы.