Главная - Книги - Голубинцев А.В. Русская Вандея: Очерки Гражданской войны на Дону 1917-1920 гг.


1    2    3    4    5    6    7    8    9    10    11    12    13    14    15    16    17    18    19    20    21    22    23    24

10. На Иловле

4-й конный отряд полковника Голубинцева (Усть-Медведицкая дивизия), переброшенный с рудненского направления на камышинское, продолжал теснить красных, отходивших к хутору Романову. В бою у станицы Туровской 25 сентября 1918 года был уничтожен Балашовский пехотный полк, взято 1500 пленных, 20 офицеров и 12 пулеметов.

В начале октября конной атакой 16-го конного полка под командой войскового старшины Дьяконова у хутора Романова был опрокинут и уничтожен красный пеший отряд товарища Подшивалова. Взято около двух тысяч пленных. Продолжая наступление и преследуя красных, дивизия заняла село Соломатино. Противник отошел на село Таловку, откуда был выбит, и занял для обороны Камышин. Город был обнесен окопами; сильный численно гарнизон оказал большое сопротивление, и наша первая атака города не удалась.

Одной из причин неудачи следует считать факт, что в операции приняли участие лишь два полка дивизии, 14-й и 16-й, а 15-й конный полк был на несколько дней задержан полковником Стариковым, помогая ему в какой-то операции, а затем на мое требование направить полк на присоединение к дивизии полковник Стариков отправил его к северу, объясняя свои действия тем, что он якобы полагал, что этим содействует моей операции. 13-й конный полк, выпрошенный генералом Татаркиным через штаб Северо-Восточного фронта на несколько дней, также запоздал присоединиться к дивизии.

Дивизия осадила Камышин. Передовые сотни занимали деревню Сестренку, а разъезды проникали на южную окраину города, к реальному училищу.

Вскоре в помощь мне для взятия Камышина была придана 1-я пешая казачья бригада. Осада города затянулась, большевики проявляли небывалое упорство. Стычки передовых частей продолжались ежедневно. Из случайно перехваченных по телефону разговоров красных командиров в Камышине можно было вывести заключение, что большевики, несмотря на значительные силы, занимавшие город, были в большой тревоге и усиленно укрепляли свои позиции по окраинам города.

В начале ноября, сбив передовые части противника, постепенно приближаясь к городу, наши полки заняли исходные пункты для общего наступления. Атака была назначена на рассвете 9 ноября. Боевой приказ был разослан частям 8 ноября в 12 часов дня; но обстановка внезапно изменилась - к 14 часам 8 ноября из штаба Северо-Восточного фронта от генерала Яковлева было получено по телефону приказание: “Передав пехоту и дальнейшее ведение операции по овладению Камышином генералу Оссовскому (прибывшему накануне с большим штабом, но без войск), полковнику Голубинцеву с конницей немедленно форсированным маршем выступить из Соломатино в район станции Лог для действий на тылы красных, теснящих группу генерала Татаркина”.

Группа генерала Татаркина занимала район станции Лог и прикрывала штаб Северо-Восточного фронта.

На мой доклад по телефону об обстановке, о том, что на завтра назначена атака Камышина, что сейчас части нельзя снять с исходных пунктов без того, чтобы красные не узнали об уходе конницы, начальник штаба Северо-Восточного фронта полковник Коновалов мне сообщил, что командующий фронтом генерал Яковлев, несмотря на мои и его доклады об обстановке у Камышина, находит необходимым немедленно снять конные части с позиций и спешно выступить в район Лога.

Дабы скрыть от противника уход конницы, я приказал с наступлением темноты без шума снять передовые части конницы и, накормив людей и лошадей, конному отряду сосредоточиться в селе... находящемся в четырех верстах к югу от Соломатино, по дороге на Гусевку. Выступление назначено на рассвете 9 ноября, в 5 часов утра.

Передав с сожалением операцию против Камышина генералу Оссовскому (через час после моего ухода генерал Оссовский оттянул части на 15 верст назад, оставив Соломатино), я 9 ноября в 5 часов утра по скрытой от противника дороге выступил и около полудня занял село Грязное, где людям, не спавшим всю ночь, был дан короткий отдых для приготовления пищи. В тот же день вечером отряд подошел к деревне Семеновке, занятой красным отрядом Саратовского Совета. После перестрелки и нескольких снарядов 16-й конный полк в пешем строю повел наступление, а 14-й конный полк глубоким обходом атаковал красных с фланга. Противник был сбит, оставил много убитых и под покровом ночи отошел к селу Малая Ивановка.

Таким образом, был прорван фронт отрядов Саратовского Совета, прикрывавших с севера участок по реке Бердия от Большой Ивановки до Усть-Погожей и хутора Молоканова.

На другой день, 10 ноября, после перестрелки и обхода с флангов были последовательно заняты села Малая Ивановка и Лозное. Из села Лозное были высланы офицерские разъезды с подрывным материалом для порчи и взрыва железной дороги в тылу у красных, в районе хутора Попова и южнее, на участке между реками Иловля и Тишанка, с целью воспрепятствовать поездам противника действовать против группы генерала Татаркина.

Разъезды, пробравшись скрытно, выполнили задачу успешно: железная дорога во многих местах взорвана и разрушена, рельсы сняты и зарыты в землю. Разрушения повторялись в течение нескольких дней, и натиск броневых поездов против группы генерала Татаркина, что особенно беспокоило штаб Северо-Восточного фронта, был парализован действиями отдельных разъездов.

11 ноября усть-медведицкие полки заняли Большую Ивановку, защищавшие ее советская конная бригада и красная Украинская пешая бригада отошли на хутора по реке Иловле.

12 ноября, преследуя противника по реке Иловле, дивизия с боем заняла хутора Алимов, Писарев и село Серафимовку. В тот же день были высланы разъезды для розыска и связи с 1-м конным отрядом, входившим в группу генерала Татаркина и, по некоторым данным, находившимся где-то в районе Ширяевых хуторов.

Красные под нашим натиском отошли к хуторам Попову и Авилову, где, укрепившись, оказывали упорное сопротивление. Во время боя у хутора Попова от наших разъездов я получил донесение, что 1-й конный отряд полковника Кравцова находится за рекой Иловлей и ведет наступление с запада в направлении на хутор Авилов.

К вечеру, около 4 часов, хутор Попов был нами занят. Разместить в нем на ночлег по квартирам весь отряд не представлялось возможным, а квартиро-биваком ввиду сильного мороза и утомления людей ставить дивизию было нецелесообразно; поэтому я оставил один полк в хуторе Попове, а с остальными решил отойти на ночлег в Большую Ивановку.

Высланные вперед квартирьеры при подходе к Большой Ивановке были встречены ружейным и пулеметным огнем противника, занявшего село со стороны Малой Ивановки во время нашего отсутствия. Подходившие части дивизии завязали ночной бой. Красные, боясь окружения, стали отходить по дороге на Малую Ивановку. Несколько удачных артиллерийских снарядов по отступавшей колонне заставили большевиков бежать в панике, бросая по дороге обозы.

Крайнее утомление и позднее время заставили ограничить преследование артиллерийским огнем и выделением отдельных разъездов.

Утром 13 ноября дивизия повела наступление на Малую Ивановку. После краткой артиллерийской подготовки наши части конной атакой заняли Малую Ивановку, уничтожив 6-й запасный кавалерийский полк и отряд товарища Рожкова. Взято 300 пленных, почти все - астраханские калмыки, обозы и много оружия.

Вторую половину ноября дивизия вела почти ежедневно удачные, но утомительные бои в районе больших сел Давыдовка, Лозное и по реке Иловле, куда постоянно прибывали из района Царицына свежие красные отряды. Имея противника со всех сторон, дивизия часто теряла связь со штабом фронта, ибо телеграфные линии рвались или уничтожались большевиками; после нашего ухода из какого-либо села оно часто вновь занималось красными отрядами, высылаемыми из Царицына или Камышина.

С 1 по 8 декабря в очень тяжелых условиях - бескормица, густой туман, морозы свыше 20 градусов -усть-медведицкие полки очищали от красных районы хуторов Ширяевских и Авилова.

8-10 декабря следует отметить бои у села Солод-ча совместно с 1-м конным отрядом. При первом наступлении на Солодчу 1-й конный отряд не принял участия ввиду сильного мороза, и только на другой день совместными действиями Солодча была взята. Оставив Солодчу, противник занял Большую Ивановку, Лозное и Давыдовку, откуда пришлось выбивать красных еще несколько дней. Продолжая теснить противника, 4-й конный отряд около 20 декабря занял села, лежащие к северу и северо-западу от посада Дубовка на Волге, и 21-го начал наступление на Дубовку; в это же время из штаба фронта была получена телефонограмма: немедленно прекратить операцию против Дубовки и форсированным маршем идти на Лозное и уничтожить появившуюся ударную группу противника.

О силе, направлении движения и составе этой группы в приказании не упоминалось.

Дивизия, выслав разъезды вперед, взяла направление на Лозное. 14-му конному полку, находившемуся на ночлеге в деревне Олени и ведущему разведку на Дубовку, послано сообщение о новой задаче с приказанием отозвать разъезды и идти на присоединение к дивизии, в Лозное.

Вскоре разведка донесла, что красные в составе 2-3 пеших бригад с артиллерией и бригадой конницы занимают хутор Садки.

Около 4 часов отряд подошел к Садкам и завязал перестрелку. Поднявшаяся вьюга и наступившая темнота прекратили бой, и дивизия на ночлег отошла в Лозное. От командира 14-го полка получено донесение, что полк остановился на ночлег в деревне... в нескольких верстах от села Лозное.

Село Лозное расположено в лощине, имеющей форму плоской чашки, по дну которой с востока на запад протекает речка Тишанка. По берегам речки, к северу и югу от села, тянется ряд доминирующих холмов.

Утром 22 декабря от разъездов получены донесения, что красная пехота выступила из хутора Садки и двигается по дороге на Лозное. Дежурный 15-й конный полк занял позицию по высотам к югу от села. Около 11 часов обозначилось наступление красных цепей на Лозное и на нашем левом фланге появилась неприятельская конница. Завязался бой. Затрещали пулеметы, загремели пушки. 14-му конному полку, подходившему к Лозному, было послано навстречу сообщение об обстановке с приказанием обеспечить наш левый фланг от красной конницы.

Около 13 часов положение было следующим: 15-й конный полк ведет перестрелку с медленно, но настойчиво наступающей красной пехотой; 16-й конный полк в спешенном порядке занял удобную позицию по северным высотам окраины Лозного, у выхода из села; 14-й конный полк, находящийся в 2-3 верстах на левом фланге, ведет перестрелку с красной конницей. Красные теснят 15-й конный полк, которому приказано медленно, перекатами отходить на левый фланг позиции 16-го полка.

15-й полк под командой войскового старшины Воинова Якова в образцовом порядке, как на маневрах, с боем отходит под прикрытием нашей артиллерии и пулеметов к позиции 16-го полка.

В это время получено донесение, что к Лозному подходит 1-й конный отряд полковника Кравцова. Красные втягиваются в село, наводнили его и делают неоднократные попытки под прикрытием своей артиллерии и пулеметов атаковать нашу позицию, но безуспешно. Наши части, заранее пристрелявшись, не выпускают противника из села, не давая ему возможности подняться по отлогим скатам. Несколько атак отбито, наши части несут потери, но держатся упорно. Красные, заняв село, попали как бы в ловушку, сами не подозревая того. Слева подошел 14-й конный полк и ведет интенсивную перестрелку с красной конницей. К штабу отряда, находившемуся под огнем противника на позиции 16-го полка, подскакивает начальник штаба 1-го конного отряда войсковой старшина Корнеев с докладом, что 1-й конный отряд находится в двух верстах и ждет распоряжений. Ознакомив войскового старшину Корнеева с обстановкой, направляю часть 1-го конного отряда в обход села Лозного с правого фланга для удара в тыл противнику.

Обстановка складывается благополучно для нас. Время назрело для перехода в наступление. Приказываю: 15-му полку с двумя сотнями 16-го полка в пешем строю перейти в контратаку с фронта. 14-й конный полк атакует красную кавалерию. 13-й конный двинулся наметом в обход Лозного по лощине и атаковал красных в конном строю. Спешенные сотни с криком “ура!” ворвались в село одновременно со стремительной конной атакой. Большевики не выдерживают, смешались и бегут в панике, преследуемые нашей конницей. Все, что втянулось в село, было частью перебито, частью захвачено в плен. Почти вся ударная группа была уничтожена; ускользнула лишь конница. Из захваченных на позиции батарей наши артиллеристы, повернув неприятельские орудия, открыли огонь по бегущему противнику. Высланная для преследования конница врубилась в бегущие колонны, сея ужас и панику. В этом славном деле взяты около 3,5 тысяч пленных, 7 орудий, 28 пулеметов, масса винтовок, лазарет, кухни и обозы.

На другой день, 23 декабря, утром нами были заняты хутора Садки, Прудки, где были уничтожены успевшие улизнуть остатки ударной группы и забраны все обозы и двуколки.

Наши отряды 4-й и 1-й за это блестящее дело получили благодарственную телеграмму донского атамана генерала Краснова.

24, 25 и 26 декабря Усть-Медведицкая дивизия совместно с отрядом полковника Кравцова очистила от незначительных частей противника хутора Широков, Араканцев, станцию Котлубань и разъезд Конный.

26 декабря в районе станции Котлубань и разъезда Конный красные, усиленные бронепоездами, пытались упорно сопротивляться, но соединенными действиями наших двух конных отрядов были сбиты и отошли на станцию Гумрак. Покончив с красной ударной группой, наш отряд переходит 26 декабря в район села Прямая Балка, откуда 27-го ведет наступление на станицу Пичужинскую на Волге, где сосредоточилась масса советской конницы. За несколько дней перед этим было получено из штаба Северо-Восточного фронта предупреждение быть особенно осторожным, так как активная группа красной конницы Думенко из царицынского района переброшена к северу от железной дороги на Царицын.

У станицы Пичужинской и произошла моя первая встреча с конницей Думенко21. Бой ограничился перестрелкой и маневрированием без особенных результатов. В перестрелке был убит есаул Хрипунов.

На 29 декабря было условлено с полковником Кравцовым совместное наступление на посад Дубовку. В назначенный час я начал операцию, с боем занял деревню Тишанку, но вследствие сильного тумана связь с полковником Кравцовым не была установлена, и с наступлением темноты я отошел на ночлег в хутор Садки. На другой день выяснилось, что полковник Кравцов ввиду густого тумана не считал возможным вести операцию, но меня о своем решении не уведомил.

30 декабря после вчерашнего наступления Усть-Медведицкая дивизия отдыхала в хуторе Садки. Около 15 часов наши разъезды донесли мне, что 1-й конный отряд быстро отходит на Садки, преследуемый красной конницей. По тревоге дивизия выступила на поддержку и, заняв позицию, огнем артиллерии остановила красных и приняла на себя отходившие в беспорядке части 1-го конного отряда.

Преследующие части красных были отброшены и быстро скрылись.

По докладу прибывшего начальника штаба 1-го конного отряда войскового старшины Корнеева полковник Кравцов решил самостоятельно атаковать Дубовку, рассчитывая не встретить особенного сопротивления. При подходе к Дубовке, в районе Тишанской балки, отряд был встречен контратакой красной конницы в подавляющем количестве и, понеся большие потери ранеными и убитыми (в числе последних был и начальник отряда полковник Кравцов), принужден был спешно отойти.

По рассказу фельдшера одного из полков отряда Апришкина, бывшего в момент боя около полковника Кравцова, красные, пользуясь туманом, зашли по балке в тыл и окружили полковника, руководившего боем. Не желая сдаваться живым в плен, полковник Кравцов застрелился.

Объединив командование всей конной группой, я на ночлег и отдых отправил полки 1-го конного отряда в село Лозное.

31 декабря из штаба фронта прислан мне был на усиление 4-й пеший полк в 200-300 штыков в очень плачевном состоянии, как в смысле боевой подготовки, так и дисциплины, и гаубичная батарея из двух орудий.

День прошел спокойно, и ввиду утомления частей и сильного мороза боевых действий не предпринималось. Красные также нас не беспокоили, отойдя в район Дубовки.

С наступлением темноты конницу в сторожевом охранении сменил 4-й пеший полк, заняв заставами окраину деревни. К вечеру мороз усилился и поднялась вьюга. Половину лошадей разрешено было расседлать, оставив в каждом полку дежурную часть в полной готовности. Людям разрешено было по очереди мыться в банях. Около 10 часов вечера, когда в штабе отряда готовились к встрече Нового года, неожиданно со стороны южной окраины села поднялась сильная ружейная, а затем и пулеметная стрельба. Дом, занятый штабом отряда, стал простреливаться ружейными пулями. В хуторе поднялась суматоха. От 4-го пешего полка получено донесение, что красные внезапно напали на сторожевое охранение и заняли окраину села. По телефону и через ординарцев полкам приказано по тревоге собираться на сборный пункт, на северную окраину хутора. Быстро выбрались полки из хутора и построились в резервных колоннах на северной окраине. Через 3-4 минуты после тревоги конная батарея есаула Овчинникова, заняв позицию, открыла огонь по подступам и по южной окраине хутора. Красные между тем, вырезав заснувшее и пьяное по случаю Нового года сторожевое охранение 4-го пешего полка, ворвались в деревню. Вьюга и туман еще более осложняли обстановку. Ориентироваться можно было только по выстрелам. Справа, в обход хутора, показались неприятельские конные группы; судя по выстрелам и донесению посланного с разъездом от конной сотни штаба сотника Маркова, силу этих групп можно определить в 2-3 отдельно действующих эскадрона.

Для противодействия обходу на правый фланг на выстрелы были выдвинуты две сотни. Две другие сотни в пешем строю и одна в конном перешли в контратаку хутора. Конная сотня, наступавшая по долине, по замерзшей речке, пересекавшей хутор, столкнулась с красным эскадроном; в схватке около 50 красных кавалеристов и командир эскадрона были зарублены. Ружейная и пулеметная стрельба, прерываемая орудийным огнем, охватила со всех сторон хутор. Завязался ожесточенный ночной бой. Удачными попаданиями артиллерии красная колонна, сосредоточенная на южной окраине хутора, была расстроена и бросилась в сторону, к востоку от хутора. Воспользовавшись поднявшейся у противника суматохой, сестра 4-го полка Грекова не потерялась и увела захваченный было красными лазарет и пленных.

Постепенно, по мере выяснения обстановки, наши части, выдвинутые на поддержку атакующим, втянулись в бой, обходя хутор слева и справа. К 3 часам утра противник был окончательно выбит из села и скрылся в темноте, оставив убитых и раненых. Части вновь заняли квартиры. Из опроса пленных выяснилось, что красная Доно-Кубанская конная бригада, застигнутая в пути вьюгой, сбилась с пути и, блуждая в поисках ночлега, случайно наткнулась на расположенные в хуторе Садки наши части. Беспечное сторожевое охранение было захвачено врасплох, частью вырезано, благодаря чему красным удалось почти без шума подойти к селу и занять окраину. Не предполагая, что хутор занят сильными частями противника и не рассчитывая встретить дальнейшего сопротивления, красная бригада решила остановиться на ночевку.

В первых числах января 1919 года наш конный отряд, усиленный 5-м пешим казачьим полком в 500 штыков, сосредоточился в районе Малая Ивановка - Лозное для обороны этого сектора. Погода была ясная. Стояли сильные морозы.

5 января красная конница, перейдя в наступление, вытеснила из Малой Ивановки 14-й конный полк и с диким воем атаковала 5-й пеший полк, занимавший позицию к западу от Малой Ивановки. Подпустив красных на 300-400 шагов, пеший полк с удивительной выдержкой и хладнокровием встретил атаку несколькими отчетливыми залпами. Атакующая в массе конница отхлынула в беспорядке, оставляя убитых и раненых, преследуемая частым ружейным огнем.

В тот же день, между 12 и 16 часами, красная конница шесть раз бешено в конном строю переходила в атаку на село Лозное, но постоянно с потерями откатывалась назад под убийственным ружейным и пулеметным огнем спешенных частей нашей конницы, занимавших по северной возвышенности села Лозного заранее подготовленную и пристрелянную позицию. Особенно блестяще действовала конная батарея есаула Овчинникова, метким ураганным огнем вносившая смерть и ужас в ряды атакующих.

С командного пункта можно было наблюдать освещенные заходящим солнцем красочные атаки советской конницы, несшейся волнами на Лозное и сметаемой огнем артиллерии. Укрепившиеся на позиции по окраинам села спешенные сотни постоянно заставляли красных, подскакивающих почти вплотную, также быстро смешаться и поворачивать назад, неся потери. Несмотря на проявленное упорство и настойчивость, противник не добился успеха; прорвать наше расположение ему не удалось, и к вечеру красная конница отошла в село Давыдовку.

6 января я перешел в наступление на Давыдовку. При подходе к Давыдовке мы были встречены сильным артиллерийским огнем; один из снарядов попал в группу штаба отряда, двигавшуюся в голове колонны, и убил двух лошадей и проводника, жителя села Лозное, в тот момент, когда последний по миновании надобности был отпущен домой, но задержался, докуривая папироску.

Развернувшись, наши части начали наступление, стараясь охватить село с фланга и отрезать путь отступления на Дубовку. После краткой перестрелки противник, прикрываясь артиллерией, отошел на посад Дубовку. Из опроса захваченных в Давыдовке пленных и рассказа священника, в доме которого находился штаб красной конницы, мы узнали, что село занимала конная дивизия Думенко, командовал ею временно ввиду ранения в руку в бою 30 декабря начальника дивизии его помощник - Семен Буденный. Маленькая деталь: священник обратил внимание, что “товарищ” Буденный, получая донесения, долго и усердно их рассматривал, затем, передавая их начальнику штаба или адъютанту, говорил: “Ничего не разберешь, так непонятно, сукины сыны, пишут!”.

Продолжая теснить красных, мы заняли село Прямую Балку. Буденный отошел на Песковатку и Дубовку.

С занятием Прямой Балки боевой день закончен. Разместить на ночлег весь отряд в Прямой Балке не представлялось возможным, и часть отряда я отвел на ночлег в Давыдовку, куда к вечеру были подтянуты обозы, а в Прямой Балке оставил 16-й конный полк и 5-й пеший; последний было бы правильней оттянуть назад, но так как пешие части были особенно утомлены, я, уступая просьбе командира полка и не желая заставлять полк сделать еще один переход, нарушив общее правило, разрешил остаться полку в Прямой Балке.

Дальнейшее наступление продолжать было рискованно, ибо мы значительно выдвинулись вперед и наш правый фланг был совершенно открыт и как бы висел в воздухе, а противник был многочислен и активен.

7 января отряд не предпринимал никаких действий, ограничиваясь разведкой. Я предполагал из осторожности оттянуть части из Прямой Балки в Давыдовку и в этом смысле сделать доклад генералу Яковлеву. В ответ 8 января утром от генерала Татаркина была получена телефонограмма: “Не беспокойтесь за ваш левый фланг, я его обеспечил в селе Тишанка пешим полком с батареей”.

Впоследствии оказалось, что пеший полк самовольно оставил Тишанку еще накануне. Получив телефонограмму генерала Татаркина, я отдал приказ о наступлении. Когда дивизия строилась у восточного выхода из Давыдовки, из Прямой Балки по телефону было получено донесение от командира 16-го конного полка, что красная конница с броневыми автомобилями внезапно массою обрушилась на Прямую Балку; вскоре прискакал казак со вторым донесением: 5-й пеший и 16-й конный полки спешно отходят по балке, тянущейся вдоль нашего пути наступления, преследуемые красной конницей и бронемашинами. По получении таких сведений части отряда быстро заняли позицию, забаррикадировали и перекопали, где успели, дороги и, встретив противника пулеметным и орудийным огнем, задержали его стремительный натиск.

Приняв на себя отступающие наши части, отряд с боем стал отходить, дав предварительно возможность обозам выбраться из Давыдовки.

По докладу командира 16-го конного полка полковника Дьяконова части, занимавшие Прямую Балку, получив приказ о наступлении на Дубовку, начали строиться и выходить из села, ожидая подхода главных сил отряда. Вперед была выслана разведка, а правый фланг, надеясь на части, находившиеся, согласно сообщению генерала Татаркина, в Тишанке, охранялся лишь заставами. В это время совершенно неожиданно со стороны Тишанки на наш правый фланг обрушился конный отряд Буденного с двумя бронемашинами. Внезапное появление броневиков с пулеметами произвело панику в 16-м конном полку. Полк бросился в соседнюю балку, тянувшуюся слева, параллельно нашему движению. 5-й пеший полк мужественно принял атаку, встретив красных ружейным и пулеметным огнем.

Подавляющее число противника, внезапность и, главным образом, благодаря невиданным еще машинам, казавшимся неуязвимыми, заставили полк, потерявший половину людей, также отходить по балке группами к Давыдовке.

Появление у противника машин произвело сильное впечатление на все наши части. Нервность повысилась как следствие неподготовленности к борьбе с броневиками и кажущейся беспомощности остановить их стремительность. Призрак бронемашин еще несколько дней витал над частями, и иногда появление на горизонте кухни вызывало тревожные крики: “Броневик!”22

Следующие дни 9-12 января отряд, отходя к Большой Ивановке, вел бои с переменным успехом с красной конницей.

В это время на Северо-Восточном фронте было неблагополучно, особенно на севере, где части почти без боя отходили к югу.

***

Заканчивая краткое описание действий в Иловлинском районе, я не могу не подчеркнуть некоторых обстоятельств и фактов и не сделать некоторых выводов.

Конный отряд в непрерывных боях и передвижениях в течение последних 4-5 месяцев без отдыха значительно понизил свою боеготовность. Особенно гибельно на людях и, главным образом, на лошадях отозвались последние два месяца пребывания в Саратовской губернии, где за отсутствием фуража зачастую кормили лошадей соломою с крыш и даже камышом. Боевой состав в некоторых полках дошел до 150-200 сабель. Несмотря на мои неоднократные доклады генералу Яковлеву и просьбы о разрешении отводить по очереди полки на отдых и пополнение в ближайший тыл, я получал всегда отказ, хотя была полная к тому возможность. Обозы были переполнены больными и ранеными, и людьми и лошадьми. Почти беспрерывные передвижения с ежедневными боями совершенно вымотали нашу конницу, прибывшую из Соломатина в полном порядке, с боевым составом около тысячи сабель в каждом полку. Вся Иловлинская операция, длившаяся с 9 ноября 1918 по 12 января 1919 года, если не считать уничтожения ударной группы противника у села Лозное 22 декабря и 6-го кавалерийского запасного полка у деревни Малая Ивановка в ноябре, не имела особого значения, не стоила тех усилий, жертв и потерь в людях и лошадях от бескормицы и тифа и свелась лишь к бесконечным передвижениям с боями, не имевшим никакого стратегического значения.

Задача, поставленная 4-му конному отряду - облегчить положение группы генерала Татаркина, - совсем не требовала снятия с камышинского направления целой конной дивизии, а могла с успехом быть выполнена находившимися в распоряжении генерала Татаркина частями 1-го конного отряда, ибо появившиеся значительные силы красной конницы были переброшены к северу от железной дороги из царицынского района только в конце декабря и в противовес активным действиям появившейся нашей конницы. Впечатление у меня сложилось, что мой отряд был вызван в район Иловли только для спокойствия штаба фронта, без настоятельной необходимости или каких-либо стратегических соображений и даже в ущерб общему делу.

Результат ухода конницы из Соломатина был тот, что операция против Камышина была прекращена, и генерал Оссовский через час после ухода конницы оттянул части на 15 верст назад, снял осаду, и этот важный пункт был взят Кавказской армией только через 8 месяцев.

Если бы не категорическое приказание генерала Яковлева 8 ноября - идти на выручку группы генерала Татаркина, которой, как я уже упомянул, в этот период (8 ноября - 20 декабря) не угрожало никакой опасности, настолько серьезной, чтобы перебрасывать целую дивизию для порчи дороги, что с успехом могли выполнить одни разъезды, - я, без сомнения, 9-10 ноября занял бы Камышин и сообщение Царицына по Волге с центральной Россией было бы прервано на 8 месяцев раньше.


1    2    3    4    5    6    7    8    9    10    11    12    13    14    15    16    17    18    19    20    21    22    23    24