Главная - Книги - Фатьянов А. М. Сухопутный мост
16.
ЛИ-2, державший курс на Сталинград, то нырял в тяжелые облака, то подымался над ними. В лунном свете бесконечное белое поле чем-то напоминало ледяные просторы севера. Иногда самолет проваливался в "ямы", и тогда его плоскости снова рвали густые облака.
Генерал-полковник Василевский открывал глаза, но мысли при этом не прерывались. Тревога за судьбу Сталинграда не оставляла его ни на минуту. "Может быть, - думал он, - в это самое время Паулюсу удалось сбросить в Волгу героев 62-й, и тогда последовательность предстоящей операции полетит ко всем чертям". В голове мелькали цифры, номера своих и чужих дивизий, которым через несколько часов предстоит схватиться не на жизнь, а на смерть…
Адъютант, щелкнув замками походного чемоданчика, вынул термос, бутерброды, пластмассовые стаканы. Налив кофе со сгущенкой, подал стакан начальнику Генштаба.
- Что ж неполный-то? – улыбнулся Василевский. – Или на мне экономишь?
- Долью, - ответил адъютант, восприняв его шутку. – Сильная болтанка – галифе забрызгаете.
- Это правда, а замывать их некогда будет да и негде. – Василевский оглянулся на сидевших в салоне работников Генштаба. Те, глядя на него, тоже стали закусывать.
Оставалось не менее двух часов лёту. Александр Михайлович смежил веки, стараясь заснуть, хотя бы накоротке отключиться от тревожных мыслей. Знал, что час сна восстановил бы силы, которые так необходимы в этот долгожданный день. И снова мысли о письме Вольского. "Что побудило его прибегнуть к этому? Ведь в течение последних недель он активно участвовал в подготовке к операции и ни в чем не сомневался"…
В Серафимович с полевого аэродрома Василевский и сопровождающие его генштабисты приехали затемно. Никого из командования фронта он здесь не застал. Определив задачи каждому из сопровождающих офицеров, Александр Михайлович вместе с адъютантом поехал в 5-ю танковую армию.
Машина шла медленно – снег и туман ухудшали видимость. И снова тревога за судьбу операции. "При такой погоде авиацию не задействуешь, да и артиллеристам придется несладко"… Полное неведение о положение на фронте тяготило начальника Генштаба.
Прибыв на место в полдень, он сразу потребовал доложить ему обстановку. Генерал Романенко, отдав честь, ответил с готовностью:
- По состоянию на двенадцать ноль-ноль передовые дивизии армии преодолели первую позицию главной полосы обороны противника, однако продвинулись лишь на три километра. Противник сопротивляется отчаянно…
У входа в блиндаж послышался шум автомашин, и сюда стремительно вошел командующий фронтом Ватутин.
Романенко повторил доклад.
- Что предпринимаете для прорыва всей тактической зоны обороны противника? – спросил Василевский, поворачиваясь к Ватутину .
- Немедленно вводим в действие первый и двадцать шестой танковые корпуса, - ответил Ватутин. – В двадцать шестом был я, в первом находится член Военного совета Желтов.
Он сделал знак адъютанту разложить карту и вызвать на связь начальника штаба фронта. Пока рассматривали карту, адъютант обеспечил связь. Начальник штаба сообщил, что оба корпуса пошли в наступление. Взаимодействие с 21-й армией полное.
- Так, - облегченно произнес Василевский. – Хорошо.
Вскоре вместе с Ватутиным он возвратился в Серафимович и со своего пункта оперативного руководства позвонил в штаб Сталинградского фронта. Еременко был на месте, доложил, что наступление войск фронта идет успешно.
- Как там Чуйков в Сталинграде? – озабоченно спросил Александр Михайлович.
- Держится шестьдесят вторая, - ответил Еременко. – Теперь ей будет легче.
Василевский переговорил с Рокоссовским – Константин Константинович подтвердил боеготовность войск Донского фронта к выступлению 20 ноября.
Позвонив Верховному Главнокомандующему, Василевский доложил об успешном начале операции "Уран".
- Хорошо, - сказал Сталин. – Докладывайте чаще.
К вечеру 19 ноября танковые части 5-й танковой армии, взломав оборону 3-й румынской армии, продвинулись на 20 километров на юго-восток. С таким же успехом действовали и войска Сталинградского фронта.